Читать книгу - "Меченный смертью. Том 4 - Валерий Юрич"

я был быстрее. Стремительным прозрачным сполохом мелькнул в полете призрачный кинжал и врезался беркуту прямо в голову. Птица, словно, электрическая игрушка, у которой резко отключили питание, уронила голову на землю и осталась лежать без движения.

Я подошел к беркуту и, достав армейский нож, отрезал с ее лапы фалангу с огромным окровавленным когтем. Ярцев, который следовал за мной по пятам, с интересом посмотрел на меня.

— Им нужен символ этой победы. В этом случае у них будет, что предъявить этому толстому борову.

Виктор Петрович молча ухмыльнулся и кивнул.

Когда мы вышли на дорогу, все имперские бойцы, даже раненные повернули головы в нашу сторону. Я нашел глазами капитана Федулова, который угрюмо стоял над телом одного из своих убитых солдат.

Подойдя к офицеру, я поднял над головой окровавленный коготь беркута и, окинув суровым взглядом имперских солдат, прокричал:

— Бойцы! Это кровь ваших братьев! Сегодня мы с моими верными солдатами защищали мирных подданных Российской империи. Мы уничтожили четырех мощнейших монстров. Этот — пятый. Много моих бойцов отдали за это свои жизни. Вы теперь знаете, что это такое: биться против этих неуязвимых чудовищ, своей грудью прикрывая земли нашей родины. И если кто-то усомнится в нашей преданности России, расскажите ему то, что здесь произошло, покажите ему этот коготь, испивший крови ваших братьев. — И я протянул кровавый птичий палец капитану Федулову, а потом еще раз посмотрел на притихших солдат и крикнул: — Служу царю и Отечеству!

— Служу царю и отечеству! — услышал я дружный отклик.

Капитан Федулов передал коготь своему ординарцу и посмотрел на меня.

— Ваше сиятельство, — сказал он, — я, конечно, не вправе обсуждать слова генерал-майора Жохова, но, тем не менее, хочу прямо сказать, что я всем сердцем на вашей стороне. — Он прервался, почтительно склонив голову, а затем добавил: — Примите от меня и от моих солдат благодарность за спасение наших жизней. Честно вам скажу: мы были не готовы к такому. До этого дня мы сражались с обычными людьми и не понимали против чего стоят бойцы, обороняющие наши земли от нашествия монстров. Теперь мы знаем. И мы всем расскажем. Чтобы больше никто не посмел усомниться в вашей отваге и преданности.

— Благодарю, господин капитан. Для меня было честью сражаться с вами плечом к плечу. — Я сделал паузу и огляделся вокруг. — Помнится, генерал-майор Жохов сказал, что как только эксперты-криминалисты уедут, можно будет забрать тела. Господин капитан, поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что они уехали. Во всяком случае никого из них я здесь уже не вижу. А вы?

Капитан, едва сдержав мимолетную улыбку, согласно кивнул:

— Все верно, ваше сиятельство. Именно так и сказал Петр Андреевич. Я тому свидетель. Так что не вижу причин и дальше препятствовать вам в этом деле. К тому же и нам надо сделать то же самое с нашими павшими. — И лицо капитана Федулова мгновенно посуровело.

Именно это я и хотел услышать. Мы с Коршуновым и Ярцевым незамедлительно приступили к делу. Я был уверен, что эти трусливые кабинетные крысы не покажутся здесь как минимум час, а то и больше. А уж о том, что сюда еще раз может заявиться генерал-майор, речи, похоже, вообще не шло. Огненный беркут изрядно их всех перепугал.

Мы с четырьмя прибывшими на грузовике бойцами быстро погрузили тела убитых солдат в кузов и отправили их в имение. Коршунов поехал с ними, а мы с Ярцевым решили вернуться на еще одном уцелевшем пикапе.

Перед отъездом я подошел к капитану Федулову.

— Семен Аркадьевич, есть какие-то новости от спецгруппы, которая отправилась к туннелю?

— Да, Александр Николаевич, работают парни. Командир группы склоняется к тому, что туннель придется взорвать. Учитывая, что из него совсем недавно вылетел тот самый огненный беркут, на охрану придется тратить слишком много сил, которые нужны на других направлениях. Я передал отчет группы в штаб. Сейчас жду от них команды.

— Благодарю вас за информацию, господин капитан. И еще момент. В соответствии с законами военного положения все убитые монстры, амуниция, оружие и техника неприятеля являются нашими трофеями. Все верно? Или у вас есть особые распоряжения от командования на этот счет?

— Никак нет, ваше сиятельство, — с готовностью ответил капитан Федулов. — Можете свободно и на свое усмотрение распоряжаться всеми добытыми трофеями.

— Отлично. Тогда сейчас пришлю бойцов на грузовиках за убитыми монстрами. Чем раньше мы их заберем, тем лучше, сами понимаете.

— Конечно, ваше сиятельство. Я здесь со своими солдатами, похоже, буду до поздней ночи или даже до утра. Так что мы вашим парням поможем.

— Еще раз благодарю, вас, Семен Аркадьевич. — Я протянул капитану руку. — Вы настоящий русский офицер. Я рад, что имел четь познакомится с вами.

Обменявшись с Федуловым крепким рукопожатием, я сел в пикап, и мы с Ярцевым отправились в обратный путь. Впереди нас ждала моя, охваченная скорбью и трауром, усадьба.

День быстро клонился к вечеру. Длинные глубокие тени легли на дорогу. Солнце еще порой выглядывало из-за кромки леса и в эти моменты быстро скакало по верхушкам деревьев, отбрасывая причудливые блики в кабине пикапа.

Это был один из самых длинных дней моей новой жизни. День, когда погибло много моих бойцов. День, который и мне самому принес смерть, а потом вновь вернул к жизни. День, который даровал нам такую нелегкую, но все-таки победу.

Когда мы въехали через боковые западные ворота на территорию усадьбы, то я увидел скорбную картину: родственники убитых бойцов стояли нестройной толпой перед нашим импровизированным моргом и ждали своей очереди на опознание. В толпе раздавался плач и горестные возгласы.

— Поворачивайте к ним, Виктор Петрович, — хмуро сказал я.

Ярцев бросил на меня обеспокоенный и напряженный взгляд.

— Может не стоит, ваше сиятельство? Люди сейчас все на взводе, на эмоциях. Мало ли что?

— Эти солдаты сражались за мою землю. Их родственникам и близким надо знать, что они умерли не напрасно. И если у них вылетит что-то оскорбительное в мой адрес, пусть. Возможно, им от этого станет легче, а я уж как-нибудь переживу, — решительно ответил я.

Ярцев нахмурился, но дальше перечить не стал. Машина повернула налево и поехала к казарме.

Когда я вылезал из кабины, то мельком глянул на себя в зеркало. Вид у меня был такой, словно я неделю на передовой