Читать книгу - "Генетический потенциал - Макс Вальтер"

Если бы вы спали с моей матерью, я бы вас папой называл, — разжевал ему я. — Выпишите пропуск и на ближайшие сутки забудете о моём существовании.

— А давай-ка я лучше вызову охрану и закрою тебя на гауптвахте.

— Вы могли бы давно это сделать, тем не менее сидите и терпите моё хамство. Я вам нужен, и мы оба это понимаем. Так что давайте опустим лишнюю болтовню, на которую у нас попросту нет времени, и перейдём сразу к сути.

— Суть в том, Теняев, что ты неуправляем. Кто даст гарантии, что твоя подружка не прознает о том, что находится за теми дверями?

— Моего слова будет достаточно?

— А оно имеет вес?

— Товарищ полковник, в местах не столь отдалённых я бы непременно спросил с вас за эти слова. Так что давайте обойдёмся без подобных выпадов.

Севастьянов уставился на меня немигающим взглядом, а затем выдвинул ящик стола и бросил на стол пластиковую карточку.

— Надеюсь, мы больше не вернёмся к этому разговору, — изрёк он и снова уткнулся в планшет. — Свободен.

Я поднялся со стула, вернул его на место и покинул кабинет начальства. Обратный путь много времени не занял, и вскоре я припечатал ладонью одноразовый пропуск к груди солдафона, стоявшего на входе в цитадель.

Дверь распахнулась, едва я к ней приблизился. Внутри сооружение не выглядело внушительным: обычный коридор, стены которого отделаны тем самым странным металлом. Он всегда был тёплым на ощупь, а ещё напоминал кожу. Не в смысле человеческую или какую-то живую, а ту, из которой шьют одежду и обувь. Однако на стук он отзывался именно как металл, с характерным звоном.

Стоило перешагнуть порог, как стены, пол и потолок заиграли яркими красками голограмм. Я замер у одной из картин. На ней был изображён железный воин, точь-в-точь такой, как мой роботизированный костюм.

Собственно, именно это и привлекло моё внимание. И как только я его заострил на изображении, оно тут же ожило, демонстрируя мне возможности костюма. В целом, бо́льшую часть я уже изучил методом научного тыка. Но будь у меня перед глазами нечто подобное до схватки, ситуация могла пойти совсем по другому сценарию. Кое-чего о нём я всё же не знал. Например, о возможности определения уязвимых мест противника, автоматическом уклонении, а также некоторых аспектах в управлении подопечными роботами.

От просмотра меня оторвал голос Семецкого.

— Евгений! Ну наконец-то. Я уж думал, вы обо мне забыли.

— И почему я не удивлён? — пробормотал я, а затем уже нормальным голосом добавил: — Юрий Михалыч, ну как можно⁈ Как вы здесь, живы-здоровы?

Честно говоря, выглядел профессор не очень. Взъерошенный, будто не причёсывался несколько дней подряд. Под глазами тёмные мешки, что говорило о пренебрежении отдыхом. О лёгком безумии в глазах вообще молчу, оно там на постоянной основе. Особенно когда дело касается чего-то нового, неподвластного стандартному человеческому мышлению.

— О, вы даже не представляете, что я обнаружил! — напрочь проигнорировал вопрос о самочувствии он. — Это удивительно и не побоюсь этого слова: поразительно! Сейчас я вам всё покажу.

— Юрь Михалыч, вам бы отдохнуть не помешало.

— Успеется, Жень, всему своё время. Вы знали, что Леонардо да Винчи отводил на сон всего по пятнадцать минут каждые четыре часа? Так он держал мозг в постоянном тонусе.

— Понятия не имею о ком вы, — честно признался я. — Но что-то мне подсказывает, это всё миф.

— Это великий учёный эпохи Возрождения. Его труды на много столетий опередили время. Гениальный человек…

— Вы, кажется, хотели мне что-то показать?

— Действительно, — задумался Семецкий. — Ах да, пройдёмте. То, что мы обнаружили, это просто чудо! Наша база — это полноценная замкнутая экосистема, способная полностью, самостоятельно, обеспечивать все потребности. Не только собственные, но и наши с вами.

Мы выбрались в огромную залу, и я замер, пытаясь хоть как-то разобраться в многообразии голографических объёмных объектов. Здесь было всё, что в данный момент присутствовало на базе и даже за её пределами. Семецкий с эдакой улыбкой молча наблюдал за мной, пока я с обалдевшим видом гулял по территории, рассматривая интерактивную схему инфраструктуры.

— Впечатляет, на так ли? — всё же не выдержал и нарушил молчание он. — Мы сейчас находимся здесь.

— Я вижу, — кивнул я и направился к отметкам с руинами. — А это, как я понимаю, то, что мы ещё не успели восстановить?

— Верно.

— То есть вы видели каждую деталь базы, в то время как я метался по округе в поисках ответов?

— Позвольте, — нахмурился профессор, — я передал полковнику все данные, как только их получил. И насколько мне известно, вы всё проделали в точности с моими рекомендациями.

— Любопытно, — хмыкнул я. — Вот только полковник об этом ни словом не обмолвился.

— Ну, возможно у него были на то причины, — беззаботно отмахнулся профессор. — Я всё пытался понять, каким образом обеспечивается коммуникация. И знаете что?

— Что?

— Это удивительно! — В глазах Семецкого снова вспыхнуло безумие. — Вы ведь знаете, на чём основаны наши, земные технологии?

— Понятия не имею.

— Ну как же, — даже расстроился он. — Это полупроводники, которые передают энергию лишь в одном направлении. На этом выстроено всё: есть сигнал — это единица, отсутствие сигнала — ноль.

— А, вы об этом.

— Так вот, древние пошли по иному пути, по этой причине их технологии невероятно продвинутые. Я был прав, когда выдвигал теорию о звуковом управлении. Если у нас всё работает по принципу «да» — «нет», то их машины имеют гораздо большее количество вариантов для мышления.

— Мышления?

— Именно. Наша техника не просто так называется вычислительной. Мы более ста лет бьёмся над созданием искусственного интеллекта, но даже не понимаем, что изначально ограничили его возможности с технической стороны. Мы не даём машинам иного права выбора, кроме как «чёрное» или «белое». Звук, ноты, — вот где появляются истинные возможности.

— Я понял, — поморщился я. — Но нам-то что с того?

— Как? — неподдельно удивился Семецкий. — Вы что, не понимаете, какой прорыв можно совершить⁈

— Какой прорыв, Юрий Михалыч⁈ — Я с нескрываемой жалостью посмотрел на профессора. — Где вы собираетесь его совершать? Земли больше нет. Всё уничтожено!

— Что вы такое говорите? — Он с