Читать книгу - "Экипаж Меконга - Евгений Львович Войскунский"

— Иронизируешь?

— Нисколько.

— Ну, слушай. Размер капли зависит от величины поверхностного натяжения. Для воды оно составляет… — Николай заглянул в свои записи. — Для воды поверхностное натяжение — семьдесят два и восемь десятых эрга на квадратный сантиметр. Для спирта — двадцать два с мелочью…

— А ртуть? — спросил Юра.

— Ртуть? Сейчас. — Николай достал с полки толстый справочник и перелистал его. — Ртуть… Ого! Четыреста семьдесят эргов. Вот это натяжение!

— Оно еще увеличится, если через ртуть ток пропускать. Помнишь, мы читали про старинный опыт — «ртутное сердце»?

— Верно! Молодец, что напомнил, Юрка. Это то, что нужно.

— Не стоит благодарности. — Юра сделал рукой царственный жест.

— Насчет ртути еще подумаем, — сказал Николай. — Теперь такая мысль. Ты видел, как во время дождя вода бежит по провисшим проводам?

— Видел. Захватывающее зрелище.

— Она бежит струйкой каплевидного сечения, — продолжал Николай. — Представь, что провод мы заменили каким-то энергетическим лучом. Луч создает поле. Поле усиливает поверхностное натяжение, сечение струи увеличится…

— Не трогай поля, старик. По части поля мы с тобой малограмотны.

— А мы в дебри не полезем. Нужен только генератор высокой частоты.

— Дай-ка твои бумажки, — сказал Юра, помолчав. — Это что за схема?

Николай подсел к нему на койку и начал подробно объяснять:

— Смотри. Протянем проволоку. Наклонно. Сверху пустим воду, внизу банку подставим. Зная время и количество воды, подсчитаем скорость. Определим сечение капли, вычислим поверхностное натяжение. Это для начала. Потом окружим проволоку спиралью…

— Понятно: резонансная схема, наложенные частоты. — Юра соскочил с койки. — Тащи проволоку!

В серых глазах Николая мелькнула улыбка. Юрку надо только раскачать, а дальше — лавинообразное проявление энергии…

Юра стянул с себя рубашку, рывком головы отбросил со лба мягкие белобрысые волосы и вытащил из кармана отвертку. Отвертка была не простая: еще в студенческие времена Юра сделал для нее наборную рукоятку из цветной пластмассы, а внутри рукоятки поместил неоновую лампочку-индикатор. Он никогда не расставался с любимой отверткой. Подобно мечу Роланда, она имела собственное имя — «Дюрандаль».

— Сейчас немножко распотрошим твой приемник, — сказал Юра. — Не бойся, только входной контур используем. И гетеродин. — Он повалил радиоприемник набок и начал вывертывать болты крепления. — Выпустим ему потроха… Чего ты стоишь, Колька? Иди на галерею, растяни проволоку.

Он бойко орудовал отверткой, приговаривая:

— Кто-то из великих сказал — истинный экспериментатор поставит любой опыт, имея три щепки, кусок резины, стеклянную трубку и немножко собственной слюны…

Через час, когда пришла с работы мать Николая, Вера Алексеевна, эксперимент был в полном разгаре.

— Мама, не задень проволоку, — предупредил Николай.

Вера Алексеевна осторожно обошла проволоку и неодобрительно посмотрела на лужу воды на полу галереи.

— Опять мастерская! — сказала она. — Вы, конечно, не обедали? Кончайте, буду вас кормить.

— После!

Вера Алексеевна прошла в комнату. Она давно привыкла к тому, что галерея была то механической мастерской, то площадкой для настольного тенниса, а когда Юра приносил гитару, то и эстрадой. Это была хорошая, удобная галерея, вполне достойная великих дел, которые должны были в ней произойти.

Глава пятая,

в которой читатель ближе познакомится с Бенедиктовым, а также узнает некоторые подробности биографии Вовы

Идите и гладьте —

Гладьте сухих и черных кошек!

Бенедиктов включил электромотор. Зашуршала ременная передача, и стеклянный диск электростатической машины начал вращаться. Потрескивали голубые искорки.

Бенедиктов заглянул в круглый аквариум, обмотанный проволокой, а поверх нее — спиралью из толстой медной трубки. Над аквариумом параллельно поверхности воды был подвешен медный диск. Зеленоватую воду аквариума чертила в разных направлениях мелкая рыбешка. В стороне стояли еще два аквариума.

Поглядывая на стрелки приборов, Бенедиктов покрутил рукоятки лампового генератора. Потом, медленно вращая рукоятку винта, приблизил к воде медный диск.

Рыбки вдруг начали останавливаться. Они будто засыпали на ходу. Бенедиктов взглянул на часы, тяжело опустился в кресло, прикрыл глаза.

— Ты уже в сотый раз ставишь этот опыт, — сказала Рита; она сидела в углу дивана, закинув ногу на ногу.

— И в тысячный поставлю, — ответил Бенедиктов.

В комнате было полутемно. Пыльные лучи солнца пробивались сквозь штору, закрывавшую широкую балконную дверь. Черный кот сидел у ног Риты и щурился на рыбок в аквариуме.

— Толя, — негромко сказала женщина, — мне кажется, нужно бросить эти опыты. Ты взвалил на себя непосильную работу.

— В этом виновата ты и твой проклятый нож.

— Да, я знаю… Мне так хотелось, чтобы ты… Но теперь я вижу, ты только губишь себя. Эти твои нервные вспышки…

— Поздно. Я не брошу работу.

Они помолчали. Потрескивало электричество. Спали рыбки в аквариуме.

— Послушай, Толя, — сказала Рита, подавшись вперед, — почему ты