Читать книгу - "Товарищ Брежнев. Большое Домино - Дмитрий Абрамов"

На внешнем кольце организована, так сказать, «классическая» оборона. Минные поля, инженерные заграждения, противотанковые опорные пункты, усиленные самоходками, огневые мешки-засады, танки в резерве в достаточном количестве. Сил отбиться должно хватить. А вот на внутреннем кольце предполагается эксперимент.

Немецкие танки, уверенные в отсутствии минного поля, бодренько пробираются к советским позициям, прикрываясь подбитыми машинами. Наивные. Мины уже встали на боевой взвод. То там, то здесь раздаются хлопки. Ничего серьезного.

Гусеница перебита. Минут десять-двадцать возни, и танк опять готов к бою. Благо мины слабенькие и не способны повредить катки. Танки идут не все скопом. Атака эшелонирована.

Впереди десять «четверок» – их задача вызвать на себя огонь русских противотанкистов. Сразу за ними все «Тигры» и «Пантеры» – девятнадцать штук, – они должны вынести советскую противотанковую артиллерию. В третьей линии, самой многочисленной, сорок «Штугов» и столько же «четверок» – они нужны на случай, если появятся советские танки. За ними тремя волнами пехота-мотопехота и остатки местного танкового изобилия. Тылов-обозов, ясен пень, нет. Всего-то надо пройти сегодня двадцать километров по русским позициям, плюс еще пять до них. Из-за частых подрывов движение замедляется, боевые порядки наступающих уплотняются.

Первые бронированные неподорвавшиеся «счастливчики» выкатываются практически вплотную к советским позициям. Триста-пятьсот метров до них. Атака! Огонь! Атака? Огонь? Ага, огонь!

Полки БМ-31 после первого своего залпа успели уже сменить позиции. На новых – их ждут транспортно-заряжающие машины^[26]. Несколько минут на заряжание, и полки готовы к залпу. Залп. В этот раз стрельба ведется объемно-детонирующими снарядами.

Немецкая группа прорыва на момент залпа «катюш» располагается на поле размером в четыре километра по фронту и два-три – в глубину. Двенадцать миллионов квадратных метров. Жуть! Много!

Один реактивный трехсотмиллиметровый снаряд с объемно-детонирующей БЧ накрывает огнем площадь около пяти тысяч квадратных метров. 70 на 70. Перемножаем на 24 ракеты в одной «катюше», на 24 «катюши» в полку и на 4 полка. Опана! Одиннадцать с половиной миллионов квадратных метров сплошного огня и кошмарных перепадов давлений. Почти никто не ушел от теплого приема советских гвардейцев-минометчиков.

Танки-бэтээры встали все. Не могут они пока защитить экипаж от объемного взрыва. Большая часть танков после остановки еще подбавила огоньку в локальный армагеддон, полыхнув детонацией своих снарядов. Пехота превратилась в россыпь поджаренных трупов. Почти вся! На некоторое время повезло тем, кто приотстал. Тысячи полторы арийцев и других европейцев не попали под пламенный привет советских ракетчиков. И ломанулись они назад, к Минску. Но вот незадача. На их вроде бы спасительном пути на всякий случай уже успели занять позиции заградительные отряды^[27]. Пулеметные очереди встретили «счастливчиков». Да ну на фиг, что им были пулеметы после того, что они видели-пережили. У них тоже кое у кого были пулеметы. Только через полчаса удалось остановить перестрелку. Потом, уже когда Минск был освобожден, из допросов военнопленных выяснилось, что из той атаки-разгрома живыми вышли только около двух сотен. Из почти тридцати пяти тысяч попытавшихся прорвать оборону Красной армии. Интересно, кого будут в будущем винить Париж-Брюссель и Осло с Копенгагеном в геноциде, европейских пассионариев? Сталина или Гитлера? Клюге или Черняховского?

21 марта 1943 года, г. Москва

Следственно-ментовские мероприятия у меня на квартире закончились часам к двум ночи. К тому же времени жэковские сантехники смогли восстановить порушенную налетчиками систему отопления. Соседей снизу, конечно, подтопило кипятком, но никто особой трагедии из этого не делал. Хорошо – не бомба в дом попала. Квартиры все здесь – служебные. ЖЭК все размокшее-протекшее починит. Чего переживать-то?

Смершевцы, уходя, договорились с комендатурой, и для моей охраны на всякий случай до утра выделили троих патрульных. Я тяпнул на кухне с давешним мужиком в галифе по писярику коньячку за то, что все удачно и без потерь обошлось. Мужик оказался подполом из городской комендатуры. Артиллерист на «передержке» после госпиталя. Ждет повторной медкомиссии. А пока как раз за патрульную службу в комендатуре отвечает.

Пора и поспать. Перетащил кровать в дальнюю комнату. Вместо промокшего матраса кинул полушубок. Сойдет. Потом спустился на улицу и затащил патрульных к себе в квартиру. Чего парням на холоде мерзнуть? Пусть на кухне сидят. Там и чайку горячего заварить можно. Сержант, старший поста-патруля, отнекиваться не стал. Приказали генерала охранять, и какая разница – у подъезда или в квартире?

Завалился спать. Укладываясь на служебное ложе, хотел проанализировать произошедшее. Что это было? Кто и почему? Но не успел. Провалился в сон. Проснулся от того, что в комнату зашел сержант. Ага, время. Пора вставать. Мыльно-рыльные процедуры. Спасибо бойцам – водогрей в ванной растопили. Спасибо и за чаек свежезаваренный.

Пока я спал, оказывается, приезжал посыльный. В академию с утра поехать не получится. Скоро за мной пришлют машину из «Смерша». Надо удовлетворить любопытство сыскарей-оперативников. Ночью, естественно, я операм вкратце описывал, что и как. Но теперь надо будет все с чувством-расстановкой под протокол подтвердить.

В восемь пришла машина. Попрощался с патрульными, подхватил ранец с деньгами, и на выход. Едем на площадь Дзержинского. Не в ходу здесь старорежимный термин «Лубянка». Петляем по уже проснувшимся городским улицам, на глаза попадается вывеска – «Сберегательная касса». И вроде бы уже работает. Прошу водителя притормозить. А чего? Я ж не под конвоем. И не может сержант-водитель цельному генералу отказать. А мне надоело изображать из себя переносной сейф. Ранец на плечо – и бодрым шагом в сберкассу. Девчонка за стойкой несколько удивлена объемами вклада. Зовет заведующую. Та мобилизует на пересчет весь личный состав. Да… чего-то я не подумал о том, что здесь счетных машинок еще нет. Пересчет-оформление вклада затягивается минут на сорок. Нервничающий водила даже пару раз заходил-торопил. Ну, наконец-то. Мешок денег обменян на тоненькую сберегательную книжку с записью о количестве денег на моем счету. Поехали.

Площадь Дзержинского. Самое высокое здание в стране^[28]. КПП-проходная. Разовый пропуск и вежливая просьба сдать оружие. Коридоры-переходы. И все вверх. Не вниз, в подвалы-застенки. Небольшой кабинет. Замученно-уставший майор-следователь. И три часа вопросов-ответов. Что я делал вчера? Где был? Кто знал про полученные деньги? Кто знал адрес квартиры? Как я оказался у Капитановых? Зачем? Почему? К Герою представлен? Хорошо, поможем семье разобраться. У вас есть навыки выявления слежки? А почему вы решили, что за вами следят? Госномер машины? И еще сотня-другая вопросов. Хорошо, что на память пока не жалуюсь. Удовлетворил профессиональный интерес следака. Могу быть свободным. Давайте пропуск отмечу.