Читать книгу - "Жребий некроманта 3 - Евгений Решетов"

Троица парней обступила меня, точно быки с налитыми кровью глазами юного тореро. Казалось, что они готовы были затоптать меня. А один даже многозначительно откинул полу шубы, демонстрируя мне револьвер в новенькой кобуре и поясную сумку для пергаментов. Маг. Значит, и остальные двое тоже могут быть магами. И по их мнению, я уже должен был свалить в туман перед такими грозными воинами, но почему-то не делал этого.

Выпрямив спину, я стоял возле брички, на которой испуганно замер извозчик. Даже лошади превратились в недвижимые статуи. И лишь исходящий от них пар намекал, что они живые существа. Никто не хотел привлекать к себе внимание разгорячённых дворян. А те всё больше заводились.

Самый старший из них свирепо всхрапнул и попытался толкнуть меня растопыренной пятернёй в грудь, но я ловко скользнул в сторону. Урод провалился вперёд, не удержался на краю скользкого бордюра и, уже падая, взмахнул руками, хватаясь за воздух. Но тот никогда не был надёжным помощником в таких ситуациях. Так что бык сперва врезался головой в бричку, потом подбородком проверил на прочность ступеньку и распластался на снегу. Там он взвыл от боли и стал зажимать рот, из уголков коего потекла кровь. Кажись, дебил прикусил язык.

А его братья шокировано вытаращили глаза, глядя на корчащегося родственника, а затем парни очень нехорошо посмотрели на меня.

— Ты труп, смерд! — злобно выдохнул один из них, налившись дурной кровью. — Я заставлю тебя целовать сапоги моего брата!

И чтобы делом подкрепить свои слова, он стал поспешно расстёгивать кобуру. Но я, в отличие от него, носил револьвер не в кобуре, а в кармане. Поэтому уже через пару секунд дуло моего верного оружия смотрело в лоб козла. Он замер, облизал губы и презрительно бросил:

— Ты не осмелишься, щенок! За убийство дворянина тебя отправят на виселицу.

— Так я могу не убивать, а покалечить, — с глумливой улыбкой сказал я и направил револьвер на его промежность. Все три брата разом побелели, представив, чем это грозит.

А тот, на чьи причиндалы уставился ствол оружия, рефлекторно свёл колени и прорычал:

— Ежели ты сделаешь это, то подпишешь себе смертный приговор! Ты даже не знаешь, кто мы такие. За нами стоят такие люди… Если ты только услышишь их имена, то сразу станешь униженно просить прощения! Лучше опусти револьвер, встань на колени и моли нас о пощаде!

И тут третий брат решил поиграть в героя. Его рука медленно скользнула под полу шубы, но я не дал ему шанса выхватить оружие или пергамент. Резко перевёл на него револьвер и нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел. Холодный ветерок быстро унёс пороховые газы. А на тротуар упал ещё один ублюдок. Он заскулил точно побитая собака и стал зажимать рану в бедре.

Его братья посмотрели на меня, как на смертника. И тот, который прикусил язык, не вставая, удивлённо прошамкал окровавленными губами:

— Да кто зе… ты такой, мерзавес?

Я не успел ответить ему какой-то остротой. Невдалеке раздался пронзительный свист полицейского свистка. И весь наш квартет, хотя нет, не квартет, был же ещё извозчик и лошади. Короче, все мы увидели спешащих к нам полицейских в мундирах.

Братья сразу же наперебой стали злорадно исходить ядом:

— Всё, тебе конец! Жди встречи с темницей! Повесят, как пить дать, повесят! Я скоро буду хохотать над твоим поганым трупом, щенок! Ты за всё ответишь!

И они сразу же наперебой стали рассказывать подбежавшим полицейским «правдивую» историю событий. Дескать, они попросили меня остановить для них извозчика, а потом я ни с того ни с сего начал размахивать револьвером. Одного брата в ногу ранил, а второй из-за него язык прикусил. И если надо будет, то извозчик может всё подтвердить. Мужичок на козлах вздрогнул, когда услышал, что его втянули в разборки дворян. А затем пугливо поёжился, заметив с какой злостью на него смотрит наконец-то поднявшийся на ноги старший из братьев.

Полицейский с хмурым лицом спросил у извозчика:

— То, что поведали эти господа, правда?

— Угу, — угукнул тот, втянул голову в плечи и отвернулся, дабы не смотреть на меня.

Старший брат довольно ощерился и ожёг меня пламенным взглядом. Полицейский же спросил у него:

— Ваше имя, сударь?

— Пётр Мамонов, а это мои братья. Мы из прославленного рода Мамоновых, — высокомерно ответил он, покосившись на своих братьев. Оба стояли подле него, включая того, который прежде был ранен мой в ногу. От раны его избавил артефакт в виде браслета. Последний прежде покоился на руке подранка. Но как только подбежали полицейские и зафиксировали факт ранения, он лихорадочно стянул артефакт с запястья и приложил его к пулевому отверстию. Рана исчезла буквально за десяток секунд, после чего браслет поменял цвет. Он из серебристого стал мертвенно-чёрным.

Между тем полицейский спросил и у меня:

— Ваше имя, сударь?

— Иван Корбутов, — просто ответил я и увидел, как у всех начинают меняться лица. На рожах братьев появилось недоверие. Извозчик побледнел от страха. А вот полицейский торопливо уточнил, словно увидел своего кумира: — Вы тот самый Иван Корбутов? Герой битвы на Безымянном поле?! Один из сильнейших молодых некромантов поколения? Вам ещё благоволит Корсаков… ой, это я лишнее ляпнул, простите, сударь.

— Да, это всё я, — скучающим голосом произнёс я и почесал щеку.

— А я вас видел, господин Корбутов! Тогда на улицах города, когда вы вместе с армией вернулись в столицу! — заявил другой полицейский, сияя восторженными глазами. — Я в тот раз следил за порядком среди горожан, которые приветствовали победителей Повелителя мёртвых. То-то мне сейчас ваше лицо показалось знакомым. Позвольте пожать вашу руку?

Я милостиво кивнул. И оба полицейских по очереди рьяно потрясли мою ладонь. Братья же стали неуверенно топтаться и переглядываться. В их глазах поселилась растерянность, а затем вся троица принялась заискивающе улыбаться. Прямо скажем, их такой поворот событий выбил из колеи и размозжил мозги об асфальт. Они же не ожидали, что обычный с виду юнец окажется столь знаменитым магом, да ещё к которому расположен сам Корсаков, ныне управляющий империей. Вот ребята и обделались. И они теперь не знали, что им делать. Как выйти из ситуации? Они же оболгали меня, пытались унизить, угрожали… За такое весь их род может отправиться на каменоломни, ну, ежели я окажусь злопамятным и пожалуюсь Корсакову.