Читать книгу - "Либеллофобия - Наталья Мар"

Смерти серые, белые, чёрные, на крыльях и в воланерах, наводнили Гранай. Липкий туман из пепла и едкого газа с поверхности лощины заскользил вглубь, потёк вдоль небоскребов. Между домами сновали карминцы. Немногие бежали в пустыню. Большинство изловили сетями и отправили в трюмы.

Броня обшивки воланеров отражала все калибры, которые мирные жители приберегли для обороны близких. А бронгауссы эзеров пробивали дециметровую сталь. Гранай был силён в прятках. Реальный натиск привёл карминцев в смятение.

– Кайнорт, ратуша пуста, – доложили рой-маршалу. – Каргомистр и вся верхушка затаились. Не выцарапать. А если кто и знает о приборе, то чиновники.

– Да, Берграй. Я спущусь к цоколям, разворошу их.

– Но там одни тюрьмы да лазареты для душевнобольных.

– Вот именно.

– Кай, каргомистр не рискнёт там прятаться!

– Не рискнёт.

Пилот Бритца увёл воланер в вертикальное пике. За ним последовали ещё трое. Чем глубже они падали, тем уже и плотнее сходились стены жилых колонн. Тем дальше отступал шум боя: оборонные пункты обстрела находились на первых уровнях, ближе к поверхности. Угрозы снизу никто не ждал.

На глубине провода коммуникаций висели клубками прямо между домов – вперемешку с бечёвками для сушки белья. Один из четвёрки запутался в проводах, потерял управление и прорезал жилой комплекс. Застряв у кого-то прямо в гостиной, воланер загорелся.

– Кай, 337-й минус! Ниже нельзя рулить.

– 337-й просто решил поваляться на мягком, – подстегнул напарников Бритц. – А кого не убьёт праздность, убьёт мой армалюкс.

Дно Граная возникло так внезапно, что эзеры затормозили в свалку из юродивых бродяг, тряпья и помойных куч. Воланеры от удара свернулись, как ежи, и на секунду включили антигравималь на мостике. В комме рой-маршала бранились пилоты: их приподняло и плюхнуло обратно в кресла. Зато они выжили, а могли бы разбиться.

На дне пришлось покинуть воланеры. Эзеры обернулись в свои имаго. В сумерках цокольных переулков затрепетали крылья: чёрная стрекоза, жирный жук-плавунец и медная оса-палач. На такой глубине они нечего не боялись: ни клейкого пепла, ни душного газа. Ни вооружённых солдат. Цоколь Граная был отброшен на целые века назад. Сверху гремели передовые технологии. Здесь, в глуши колодцев, прятались неприкасаемые. Отчуждённые. Все те, кто не мог уйти в пустыню и не хотел защищать город, который их презрел. «Пенитенциарный этаж», гласила надпись на глухой стене. Из узких, словно бойницы, окон за насекомыми следили тысячи блестящих – слезящихся, болезненных, диких – глаз.

– Разделяемся. Установить пушары для обстрела.

– Есть, – плавунец ушёл первым.

– Кай, здесь нет солдат, – капитан-оса колебался. – Один сброд, городские каталажки. Зачем их…

– Берграй. Ты меня утомил.

Интонация угрожающе смягчилась. Эзеры знали: когда голос рой-маршала Бритца таял, черновик твоего приговора уже был готов. Насекомые свернули в разные закоулки. Дойдя до тупиков, они расчехлили пушары – покрытые амальгамой сферы – и бросили наземь. Сразу после трое взвились наверх и юркнули по щелям.

Гладкое зеркало двух пушаров покрылось мелкой рябью, а затем стало вращаться и метать иглы. Они выстреливали веером одна за другой. Пушары катились по улицам, гонимые энергией хаотично вылетающих снарядов, словно бешеные дикобразы. Тюремные стены, хлипкие перегородки каталажек и решётки сумасшедших домов посыпались в колодцы улиц. Раздались вопли ужаса. Это были обитатели цоколя. Доведенные до крайней степени отчаяния, они выпустили чудовище: сдерживаемую годами силу ненависти и безумия.

А потом вырвались и побежали.

Вверх, вверх… На свет. Небоскрёбы обвивали пожарные лестницы, аварийные трапы, балконы. Тысячи тентаклей зашуршали по стенам. Они рвали провода и бечёвки с бельём на своём пути, били стёкла. Заключённые бежали от игл пушара, бродяги уносили лохмотья от заключённых, душевнобольные шарахались от бродяг. А вместе они, как гигантский снежный ком, подминали и тащили за собой всё больше простых карминцев, чьи жилища вставали на пути их лавины. Потоки тентаклей неслись к поверхности, как живые бикфордовы шнуры.

– Альда, мы возвращаемся, – сообщил Бритц. – Прикажите сворам прекратить огонь.

– Что? Всем сворам?

– Да. Мне нужна тишина наверху.

Беглецы принимали иррациональные решения: бежать отовсюду, где шум, – туда, где тише. Три эзера дождались, когда поток карминцев минует их, и вернулись в воланеры. Они летели наверх, но не стреляли в людей. Поток сброда мог так же легко повернуть вспять. У самой поверхности в гущу солдат выплеснулись толпы разъярённых обитателей тюрем и психушек, баррикады и орудия сшибали хромые нищие. Женщины с кульками и детьми, захлебываясь ужасом, кидались наперерез своей артиллерии. Строевой порядок обернулся месивом, беспомощным хаосом. Всё это время враги безучастно наблюдали сверху, как город захватывает и губит сам себя.