Читать книгу - "Лабиринт зла - Джеймс Лучено"

Слухи об антивоенных демонстрациях, которые подавлялись силой, об исчезновениях граждан и конфискациях частной собственности ходили постоянно, но доказательства подобных злоупотреблений властью нечасто всплывали на поверхность и немедленно опровергались.

Повсеместное присутствие солдат, казалось, раздражало Бейла больше, чем его друзей на Корусанте или соратников в Сенате. Он пытался списать беспокойство на то, что сам он родом с миролюбивого Алдераана, но это было лишь частичным объяснением. Больше всего его тревожила та легкость, с которой большинство корусантцев приспособилось к переменам. Их готовность и чуть ли не стремление отречься от личных свобод во имя безопасности — фальшивой безопасности. Казалось, Корусант далек от войны, но в то же время он находился в ее эпицентре.

Сейчас, по прошествии трех лет конфликта, который мог закончиться так же внезапно, как и начался, каждая новая мера безопасности воспринималась всеми как нечто само собой разумеющееся. Всеми, кроме, конечно, представителей рас, которые наиболее тесно были связаны с сепаратистами, — джеонозианцев, муунов, неймодианцев, госсамов и других. Многих из них изгнали или вынудили бежать из столицы. Столько лет прожив в страхе и неведении, многие корусантцы перестали задаваться вопросом, что же происходит в действительности. И менее всего задавался этим вопросом сам Сенат, который так увлекся изменением конституции, что полностью забыл о своей роли противовеса правительству.

До войны процесс законотворчества душила широко распространенная коррупция. Документы залеживались, запросы годами ожидали рассмотрения из-за того, что не были направлены конкретным исполнителям, голосования опротестовывались и подвергались бесконечным пересчетам… Но единственным следствием войны стала замена коррупции и инерции преступной халатностью по отношению к чиновничьим обязанностям. Обоснованные выступления и дебаты стали редкими, как будто устарели. В нынешнем политическом климате, при котором представители народа боялись высказывать собственное мнение, было проще — и считалось безопаснее — уступить свои права тем, кто, по крайней мере, производил впечатление осведомленных в ситуации и знающих выход.

— Вы свободны, можете идти, — в конце концов сказал солдат, видимо убедившись, что Бейл — именно тот, кем он должен быть в соответствии с документами.

Бейл мысленно улыбнулся.

«Свободен? И куда я пойду?» — размышлял он.

Так высоко на Корусанте пешком никто не ходил. Ходьба предназначалась для низших слоев населения, обитавших на нижних уровнях мегаполиса. Бейл взял свободное аэротакси и приказал дроиду-водителю отвезти его к зданию Сената.

Вне обычных воздушных маршрутов, над неисчислимыми бездонными каньонами, прорезавшими городской ландшафт, вдали от патрулей госбезопасности или назойливых глаз республиканских шпионов — Корусант казался таким же, каким был все то время, что Бейл его знал. Уличное движение было напряженным, как и всегда: корабли беспрестанно прибывали изо всех уголков Галактики. Открывались новые рестораны, творцы создавали новые произведения искусства. Парадоксально, но факт: в городе ощущалась атмосфера праздника, в которой многим виделось настоящее раздолье для порока. Даже несмотря на разрыв торговых связей с Внешним Кольцом, многие корусантцы жили нормальной жизнью, а сенаторы продолжали пользоваться бесконечными привилегиями, которыми наслаждались и в довоенные годы.

Чтобы отсюда, с высоты птичьего полета, заметить перемены, следовало внимательнее глядеть по сторонам.

Взять хотя бы овальное аэротакси, на котором он летел.

По экрану напротив пассажирского сиденья бежали крошечные значки — служба социальной рекламы восхваляла достоинства КОМСОР, Комиссии по сохранению Республики.

«Не-людям не обращаться».

И тут же, на отвесной стене высотного офисного здания, сверкал отрывок экстренного выпуска новостей Голосети, подробно описывающий победу Республики на Кейто-Неймодии. В последние дни триумф следовал за триумфом — и благодарить за это стоило Великую Армию Республики, в первую очередь — солдат-клонов.

О джедаях упоминали нечасто, за исключением тех случаев, когда Палпатин награждал кого-то из них в Совещательной палате. Молодого Энакина Скайуокера, например. Кроме как по таким поводам, на Корусанте в последнее время редко можно было встретить взрослого джедая. Разъехавшись по всей Галактике, они вели в бой отряды клонов. Описывая их действия, дикторы голоновостей особенно смаковали фразу «агрессивное поддержание мира». С некоторыми мастерами-джедаями у Бейла сложились отношения, которые можно было бы назвать дружбой. С Оби-Ваном Кеноби, Йодой, Мейсом Винду, Сэси Тийном — теми немногими, кто пользовался правом личного общения с Палпатином.

Бейл заерзал на сиденье.

Даже самые яростные критики Верховного канцлера в Сенате и в СМИ не считали, что следует возлагать на него полную ответственность за то, во что превратился Корусант. Хотя Палпатин едва ли был тем простачком, каким иногда прикидывался, разве можно было винить его во всем происходящем? Талант быть одновременно искренним и суровым — вот что позволило ему стать главой Республики. Во всяком случае, так любил говаривать Бейл Антиллес, предшественник Органы в Сенате.

«Тринадцать лет назад Сенат думал только о том, как избавиться от Финиса Валорума», — сказал однажды Органе Антиллес. Валорума, который верил, что сможет добавить в деятельность Сената честности. Уже в те дни у Палпатина были влиятельные друзья.

Все же Бейл не удержался от размышлений о том, кто мог бы стать преемником Палпатина на посту Верховного канцлера, если бы не сепаратистские кризисы на Раксус-Прайм и Антаре-4, которые случились как раз в тот момент, когда заканчивался срок полномочий Палпатина. Он помнил жаркие дискуссии, развернувшиеся вокруг Закона о чрезвычайных полномочиях — о том, что опасно «менять рососпинников на середине дюны». Тогда многие сенаторы считали, что Республике следует выждать некоторое время и просто позволить движению графа Дуку исчерпать себя.

Но все переменилось, когда стали известны истинные масштабы сепаратистской угрозы.

Когда около шести тысяч миров, привлеченные обещанием свободной и неограниченной торговли, откололись от Республики. Когда соглашение о партнерстве с Дуку заключили корпорации, владеющие мощными армиями, — такие как Гильдия коммерции и Техносоюз. Когда вся внешняя часть Римманского торгового пути стала недоступной для республиканских кораблей.

И в результате Сенат проголосовал — причем подавляющим большинством — за поправку к конституции и продлил полномочия Палпатина на неопределенный срок, считая, что, как только кризис будет разрешен, тот добровольно уйдет с поста. Однако вероятность быстрого урегулирования немедленно испарилась. Когда-то скромный и честный Палпатин, защитник демократии, принес клятву, что не допустит развала Республики.

Все в полный голос заговорили о необходимости принять Закон о создании армии. Сам Палпатин отказался поддержать закон. Он предоставил это другим — известным сенатским «песчаным пантерам». Канцлер даже попытался организовать встречу на высшем уровне с главарями сепаратистов, чтобы заключить мирное соглашение, но граф Дуку не явился.