Читать книгу - "Короли рая - Ричард Нелл"

коленях, пока переходил от одного «чинга» к другому: размахивая руками, локтями и ступнями яростно и так изящно, как только мог, и надеясь, что выглядит по крайней мере бледной тенью мастера, а не болваном. Он больше не дрожал, хотя две недели питался только рисом. Он не расходовал ни капли энергии больше, чем требовалось, выполняя ровно те элементы, что необходимы. Теперь для этого почти не требовался рассудок – а на полной скорости Кейлу и некогда было думать. Он полагался лишь на то, что мышечная память направляет каждый его шаг, и затерялся разумом в круговороте, понятия не имея, какой «чинг» был под каким номером.

Тепло, пот и скрип пола стали такими же отчетливыми, как дыхание Кейла, мгновение – отделенным и отдаленным от его жизни, как будто было ясно: это существует исключительно само по себе и больше никогда не повторится. Он понятия не имел, насколько успешно выполняет или проваливает испытание Тамо, как и в предыдущие разы, но это больше не имело значения. Он вставал каждое утро назло боли, назло голоду, назло горечи и безысходности провала, и ни Тамо, ни мастер Ло, ни его отец, ни кто-либо другой никогда не смогут этого отнять.

Наконец его ноги остановились, движения прекратились и его тело застыло в неподвижности. Он знал, что если сделанного им недостаточно, это уже не изменить. Он стоял, тяжело дыша, застывший в финальном движении, протянув руки к балкону и рассвету. Казалось, прошла вечность, хотя и не столь уж неприятная, прежде чем Тамо поклонился. Кейл ответил тем же.

Он посмотрел в сторону озера и призрачных пылинок, словно бы искрящихся над водой. Он запечатлел этот момент в сознании, не упуская ничего – ни влагу на бедрах и подмышках, губах и лбу, ни тепло и силу в конечностях и легких. Я никогда больше не буду таким юным, подумал он, у меня никогда не будет другой первой любви, и я не стану здоровее, чем сейчас.

Если завтра ему суждено умереть, он, по крайней мере, жил и любил, и танцевал «чинг» с мастером Тамо. Он развернулся обратно к двери и подумал, не стоит ли прогуляться на свежем воздухе, прежде чем предстать перед мастером Ло, но монах уже ждал в дверях.

– Очень хорошо, – сказал он, входя, нейтральным голосом. – Ты готов к своему финальному испытанию?

Кейл ощущал, что влага уже испарилась с кожи, что учащенно бьется сердце и что его тело на грани истощения. Но он сказал «да», зная, что это единственный ответ, – услышав слово «финальный» и надеясь сверх всякой надежды, что, возможно, у него еще есть шанс.

– Символы на стенах. Я полагаю, ты их заметил?

– Да, Учитель.

Они буквально покрывали каждый дюйм сторон комнаты и исчислялись тысячами.

– Хорошо. Твое финальное испытание – пойти в соседнюю с нами комнату, взять мел с подставки и нарисовать эти символы так, как они изображены здесь, в точно таком же месте и порядке, но в зеркальном отражении. Нарисуй их все. Осмотрись в последний раз, потом иди.

* * *

Кейл не мог до конца осознать услышанное. Пару недель назад он думал, что выполнить «чинги» невозможно, и убедился: почти так и есть. Но это?

Странные символы покрывали каждый дюйм пространства, и он понятия не имел, что означает любой из них. Он хотел сказать: «Смешно, такое не под силу никому», но знал, что это бессмысленно. Он не потрудился осмотреться. Он просто вышел за дверь в соседнюю комнату, ощущая, как его потные ноги шлепают по каменному полу коридора.

В соседней комнате были такие же половицы и такие же стены, выложенные красной плиткой, только эти плитки были пустыми, а в центре стояла деревянная подставка, покрытая кусочками мела, как и сказал ему Ло. Конечно, это было невозможно. Отец и братья Кейла либо никогда этого не делали, либо им «помогли». Должно быть, это какой-то трюк, подумал он, или это испытание придумано специально, чтобы удержать меня здесь.

Теперь ему пришло в голову, что все его «обучение» могло оказаться каким-то изощренным обманом – серией бессмысленных игр, предназначенных, чтобы отвлечь Кейла и не дать ему помешать отцу, пока тот увозит Лани прочь.

Такое мелочное жестокосердие казалось недостойным короля, когда хватило бы простых цепей, но все же вероятным. Кейл подумал о команде отщепенцев морсержанта Квала, его «перетасовках», его излишней жестокости – и мысль о том, что его собственный отец и Ло могут играть в такие игры, наполнила его яростью, которую он даже не постигал.

А теперь иди и поищи Квала, «мастер». Где теперь этот чертов Квал?

Руки принца сжались в кулаки при мысли о том, как мужчины охотно играют жизнями юношей. Что они способны обманывать в святом месте, извращая то, что должно являться духовным путешествием, превращая его в какую-то идиотскую тюрьму…

Он вдохнул и почувствовал упругую твердость половиц. Если жизнь всегда будет наполнена мелкими проделками людишек, облеченных властью, подумал он, так тому и быть. Я всегда буду хитрить.

Он взял кусок мела и подошел к восточной стене, полуприкрыв глаза и сосредоточившись на своем дыхании. Усмирить вихрящиеся мысли оказалось трудно, но Кейл отправился прямиком на свой пляж и развел костер, ожидая, пока спокойная темнота в его уме не пересилила утренний свет. Он позволил себе воспарить в горячем воздухе костра, поднимаясь так высоко, как только мог, больше не заботясь об осторожности. Возможно, тебе просто снилось, как ты покидал свое тело, напомнил он себе. Но сейчас уже не было никакой разницы.

Внезапно – хоть ум его по-прежнему настаивал, что это невозможно, – принц выплыл наружу. Он оглянулся на себя, стоящего с мелом в руке, а затем «прошел» прямо сквозь стену, едва не вскрикнув торжествующе, оказавшись с другой стороны. Он подошел к соответствующей стене, перед которой стояло его «тело», и провел своим несуществующим пальцем по первому символу, отметив странные косые черты на изгибах. Его тело, однако, не двигалось. Он мог «чувствовать», что все еще прикреплен к нему, но не мог управлять им, как занемевшей после сна конечностью. Он боролся за спокойствие, но надвигалась паника. Двигайся, черт побери, как мне тебя двигать?

Он сосредоточился на ощущении своих рук, снова обводя символ и притворяясь, что держит мел. Ничего. Кейл осознал, что может перемещаться из тела в «парение» и обратно, но это требовало времени и усилий, и невесть как он понимал, что это «окно» в итоге захлопнется либо сотрется – что мускулы, благодаря которым он «отделялся», имеют предел, как