Читать книгу - ""Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров"

Когда я вечером выезжала из усадьбы, эти дуболомы машину не досматривали. Они даже не смотрели в мою сторону. Так что ври смело! Ясно тебе?

Мирон благодарно кивнул.

– А обратно вернулся с оказией – подвезли до Видово, а дальше ножками. Проверять никто не будет.

– Ясно тебе?

– Ясно. – Он снова кивнул, а потом спросил: – Как вы себя чувствуете?

– Как? – Милочка усмехнулась. – Зашибись я себя чувствую! Как истребительница вампиров!

И ведь не преувеличивала! Похоже, весь этот упыриный трэш ей очень даже нравился. Вот кто истинный наследник Ван Хельсинга!

Глава 9

Подъезжать к усадьбе Людмила не стала, высадила Мирона неподалеку, помахала рукой, а потом, кажется, украдкой перекрестила в спину. Харон наблюдал за этим со стороны, не глуша мотор и не выходя из катафалка. Он подождал, когда Людмила вернется за руль и лихо развернется на пустынной дороге. Когда ее машина поравнялась с катафалком, Харон опустил стекло со своей стороны, посмотрел вопросительно. Людмила тоже опустила и тоже посмотрела. Во взгляде ее Харону почудился какой-то отчаянный азарт. Это плохо! Азарт еще никого не доводил до добра. Во всем должен быть план и здравый расчет.

– Что дальше? – спросила Людмила.

– Едем в ресторан, – предложил он.

– Я не голодна, – она едва заметно поморщилась.

– Заберем твой мобильный.

– Разумно. – В голосе ее было разочарование. Или ему просто померещилось?

– Езжай вперед, а я за тобой.

– Будешь прикрывать тылы?

– Буду за тобой присматривать.

Людмила больше ничего не сказала, молча подняла стекло, тронула машину с места.

Водила она лихо. На взгляд Харона, чересчур лихо. Наверное, стоит ей об этом сказать, как-то образумить. Вот только сначала ее придется догнать.

Гнаться за Людмилой пришлось до самого ресторана. Харону показалось, что она нарочно не дает себя обогнать – назло! Она за что-то на него обиделась. Он пока не мог понять, что сделал не так, но обиду ее чувствовал отчетливо. Почти так же отчетливо, как свою недавнюю тревогу. Рядом с Людмилой все его чувства делались острее и ярче. Некоторые из них даже причиняли неудобства. Харон к такому не привык.

В ресторане еще было полно посетителей, из распахнутых по случаю ночной прохлады окон лились звуки джазовой музыки. Сразу после открытия заведения клиенты требовали шансон и попсу, но Харон был непреклонен – только классика и джаз. А кому хочется шансона, тот может отправляться в ближайшую шашлычную.

Людмила выбралась из машины так быстро, что Харон не успел ей помочь.

– Что дальше? – задала она все тот же вопрос, на который он, как ни старался, все никак не мог дать правильный ответ.

– Давай выпьем. – Предложил он, жестом подзывая официанта.

– Мы за рулем. – Людмила посмотрела на него с изумлением, неужели думала, что он сядет пьяным за руль.

– Пить будешь только ты, – сказал Харон, осторожно беря ее под локоток и увлекая к дальнему столику на веранде. – Тебе нужно снять стресс.

– А ты? – Людмила не то чтобы упиралась, но шла с явной неохотой.

– А я буду минералку, – сказал Харон, помогая ей сесть за стол.

Вслед за официантом прибежал Семен Михайлович с телефоном Людмилы в одной руке и меню в другой. Харон отдал телефон Людмиле, сам сделал заказ. О том, что стоило бы поинтересоваться у дамы, чего она хочет, он подумал лишь тогда, когда Семен Михайлович удалился.

– Надеюсь, ты доверяешь моему вкусу? – спросил он.

– Я доверяю тебе, – сказала Людмила.

Ответ получился какой-то неоднозначный. Харон задумался. С доверием к миру у него были определенные трудности. Сам он давно привык обходиться без доверия и прочих социальных обязательств и никогда не требовал ничего подобного от других. С Людмилой все было несколько иначе. Харон еще не решил, плохо это или хорошо.

– Я купил тебе туфли, – сказал он первое, что пришло в голову.

– Какие туфли? – Людмила подняла на него удивленный взгляд.

– Взамен испорченных. Красивые. Надеюсь, ты доверяешь…

– Я доверяю, – не дала она ему договорить, – главное, чтобы размер подошел.

– Подойдет, – сказал Харон.

– Откуда такая уверенность?

– У меня хороший глазомер, а у тебя идеальная форма ступней.

– Идеальная? – впервые за все это время Людмила улыбнулась. – Это комплимент?

– Это констатация факта.

Вернулся Семен Михайлович с подносом в руках, решил, наверное, лично обслужить дорогих гостей. Работал он споро и четко, за что Харон его и ценил. Ровно через минуту они с Людмилой снова остались наедине.

– Оказывается, я голодная, – сказала Людмила. – Думала, после сегодняшнего на еду вообще смотреть не смогу. Крепкие у меня нервы, Харон. Что скажешь?

– Очень крепкие, – подтвердил он, наливая Людмиле вино. – Ты поразительно смелая женщина.

– Это констатация факта? – спросила она.

– Это комплимент, – сказал он.

Никогда и никому, ни одной женщине он не говорил комплементов. Он даже не знал, как их правильно говорить. С Людмилой получилось как-то само собой.

Какое-то время ели молча. Людмила углубилась в свои мысли. Харон не хотел ей мешать. Она немного расслабилась лишь на третьем бокале вина, взгляд ее сделался мягче и, кажется, игривее. Наверное, это было хорошо. Плохо было другое: расслабившись, Людмила захотела танцевать. Вот прямо тут – на уже почти опустевшей веранде, вот прямо под эту легкомысленную джазовую музыку, которую приятно слушать, но под которую невозможно двигаться.

Харон задумчиво посмотрел на Людмилу, не говоря ни слова, встал из-за стола.

– Ты куда? – спросила она чуть обиженно.

– Я сейчас, – сказал он. – Скоро вернусь.

Весь музыкальный репертуар ресторана он знал наизусть, он сам его подбирал и одобрял, поэтому нужную композицию искал недолго. Это было «Зимнее танго» Оскара Строка, одновременно прохладное и страстное, лед и пламя, как сказал бы Мирон.

Людмила сидела за столиком, подперев кулаком щеку. Харон остановился напротив, склонил голову, протянул руку.

– Что? – спросила она недоуменно.

– Ты хотела танцевать.

– Танго?..

– Чем плохо танго?

– Ой, Харон… – Ее щеки вдруг запылали. – Ты рискуешь.

– Я ничем не рискую, я люблю танго. – Он уже завладел ее рукой, помог встать из-за стола. – Тебе не нравится? – спросил запоздало.

– Мне нравится. Просто, я не умею танцевать танго. – Ее рука была горячая, пальцы нервно подрагивали в его ладони.

– Я поведу. Ты просто доверься мне.

– Я доверяю тебе. – Она улыбнулась, и он увлек ее на открытое пространство веранды под теплый свет уличных гирлянд.

…Она не умела танцевать танго, несколько раз она даже наступила ему на ногу.

– Просто доверься и слушай музыку, – шепнул он, и она доверилась.

Они кружились в волнах музыки. Сначала осторожно и чуть неловко, потом все смелее и смелее. Нет, не они кружились, а он, Харон, кружил Людмилу в танце, одновременно сдержанном и страстном, направлял и увлекал, раскручивал, точно юлу, и подхватывал, когда она была готова упасть. Ему нравилось это танго. Им обоим оно нравилось. И, кажется, не только им, потому что, когда стихли последние аккорды, раздались восторженные аплодисменты. Хлопали и гости, и высыпавший на веранду персонал. Семен Михайлович, умиленно улыбаясь, снимал их танго на телефон. Надо будет непременно попросить, чтобы он удалил запись. Харону не хотелось становиться звездой Ютуба. А пока он поступил так, как того требовала ситуация: поцеловал руку Людмиле, поклонился зрителям, и шепотом, чтобы слышала только она одна, сказал:

– Пора уезжать.

Людмила не сопротивлялась, когда Харон увлек ее не к столику, а к своему автомобилю. Кажется, ему удалось ее удивить. Не то чтобы он планировал нечто подобное. С Людмилой вообще все шло не по плану. Харону казалось, что ей и самой не захочется оставаться в ресторане, не захочется того внимания, которое привлек их танец. Харону вот не хотелось. Он никогда не жалел о сделанном и всегда тонко чувствовал ту тонкую грань, за которой волшебство превращается в рутину. Заканчивать нужно на пике волшебства.

Ехали молча. Харон следил за дорогой, Людмила о чем-то сосредоточенно думала. Она заговорила лишь тогда, когда принятое им решение стало очевидным:

– Куда мы едем, Харон?

– Ко мне. – Наверное, стоило бы посмотреть на нее, как-то по-особенному заглянуть в глаза, но он не привык отвлекаться во время движения. Да и зачем смотреть, если решение уже принято?

– К тебе. – Она не спрашивала, она принимала его решение. В голосе ее слышалась улыбка, и Харону все-таки захотелось на нее посмотреть.

Он сбавил скорость, съехал почти на обочину, повернул голову, а потом спросил:

– Ты мне доверяешь?

– Это зависит от того, что ты планируешь сделать. – Она смотрела на него внимательно и немного требовательно.

– Я планирую изменить свою жизнь, – сказал он очень серьезно.

– А мою? – спросила она.

– Если ты позволишь.