Читать книгу - "Горм, сын Хёрдакнута - Петр Воробьев"

Над Лимен Мойридио стлались дымные хвосты. Горели пригороды, где толпа уже разграбила и подожгла несколько десятков аулионов – домов вельмож и землевладельцев. Вместе с запахом гари, до преддверия порфирового чертога доносились крики: «Крато! Крато!» Восставшая чернь не то взывала к мощи Четырнадцати, не то хвалилась собственной мощью. Горо и Йеро, совершившие вылазку в город через один из известных последнему подземных ходов, были одеты в яркое тряпье представителей одной из преступных шаек, участвовавших в бунте, Синих Лезвий. Схоласт рассказывал:

– Сейчас Лезвия и Обухи примирились и собираются объявить Айпо, вожака Зеленых Обухов, багряным гегемоном.[123]

– Что-о-о? – в один голос выдохнули Тира, Плагго, и Дамонико Телестико.

Лицо картопатриоса было неподвижно.

– Они решили, что Ионно, вожак Лезвий, не годится в гегемоны, потому что в молодости был продан в рабство и оскоплен, и не сможет быть удовлетворительным супругом для Тиры, – голос Йеро положительно сочился ненавистью. – Поэтому он станет брахилогосом.

– «То-то Алекторидео обрадуется,» – не удержалась и, не взирая на, мягко говоря, невеселость обстоятельств, про себя съехидничала Тира.

– Еще я слышал, – чуть менее злобно продолжал схоласт, – что мысль объединиться подали Лезвиям и Обухам те же жрецы с северо-запада, Омунд и Кеттиль, что несколько месяцев назад пришли сюда проповедовать учение нового бога.

– Почему они до сих пор не казнены? Позор… – лицо диэксагога еще сильнее побагровело.

– Среди черни, учение о новом боге обрело силу, – сложив руки, объяснил Плагго. – Они укрывают его проповедников в катакомбах под трущобами Птокотио.

– Лезвия клянутся копьем Одина, – добавил Горо, – а Обухи – стуком копыт его скакуна.

– И где они собираются провозглашать этого червя гегемоном? – нахмурясь, осведомилась Тира.

– На конистре, где проводятся ристалища и кулачные бои. Там толпа тысяч в десять, – словно извиняясь, сообщил ботаник.

– Все вместе собрались, на площади в углублении и всего с двумя выходами? Вот и хорошо, одного отряда стражи хватит, чтобы указать толпе на ее место – в трущобах. Картопатриос, вели страже седлать коней.

– Но, мегалея…

– Я не хочу лишнего кровопролития. Оно только ожесточит чернь, – с легким высокомерием провозгласила дочь Осфо Мудрого. – После того, как твои всадники вытеснят Синих и Зеленых в нижний город, мы помилуем нескольких главарей, кто уже сидит в подземельях дворца, объявим даровую выдачу пшеницы и меда, и награду в сорок оболов каждому головорезу, кто завербуется на один из новых кораблей.

– Мегалея, стража не будет седлать коней.

– Что-о-о? – снова вскричали наследница, наместник, и пресбеус.

– Они заявили, что служат гегемону, – Леонтоде полубессознательно поклонился в сторону порфирового чертога. – А гегемона вот-вот провозгласят на конистре. Нам всем нужно бы бежать, пока береговая стража тоже не переметнулась…

– Гегемона? Гегемона? Я дам им гегемона!

Тира вскочила со скамьи и подбежала к позолоченным резным дверям. Тяжеленный засов не желал подаваться.

– Мегалея, что ты делаешь? – возмутился наместник.

Вместо слов, Йеро, вслед за Тирой подошедший к входу в чертог, налег на рычаг засова. Еще мгновение, и к нему примкнули Горо и Кирко. Приглушенный толстым слоем дуба, раздался треск, сменившийся на скрип. Балка из драгоценного черного дерева, привезенного из дебрей Нотэпейро, поднялась под прямым углом, освободив позолоченные бронзовые крюки в створках. Ботаник и Тира растворили левую половину дверей, схоласты – правую.