Читать книгу - "Понять Вечность - Борис Долинго"

Калабанов вдруг усмехнулся и тут же поморщился от боли в затылке.

– Ты же меня малограмотным считаешь, – сказал но. – Как же я могу знать, что точно делают мои программисты? Я ведь не программист. Я поставил им задачу, понять, как работает то, что записано на дисках, которые купил у того парня, Щербакова. – Калабанов мотнул головой и снова поморщился. – А что делают эти ребята – не знаю. Я хотел повторить то, что мне в своё время показывал ты, вот и всё.

– Хорошо, допускаю, что тебе нужен был конечный результат, и ты не вдавался в подробности. Словом, где у тебя работают программисты? Полагаю, в каком-то укромном месте?

Калабанов молчал и как-то оценивающе разглядывал Мишку, бросая косые взгляды на остальных.

– Ну, и чего ты молчишь, Виктор? – поинтересовался Мишка

– А что ты ещё хочешь знать? – сказал Калабанов, наконец.

– Аб'гам, – сказал Мишка нарочито картаво, – почему ви отвечаете воп'госом на воп'гос. На первый пока ещё не ответил!

– А я хочу знать все ваши требования, – довольно смело сказал Калабанов. – И, кроме того, что конкретно вы мне предлагаете.

– Ах, вот так, – усмехнулся Мишка, а Садис, внимательно за ним следивший, с готовностью поднял колотушку. – Нет-нет, Садис, пока рано… Ладно, Витя, скажу. Если ты ответишь на все наши вопросы, ты будешь поселён под охраной на небольшом необитаемом острове. Бежать из виртуала в реал, как ты, наверное, догадываешься, можно только при участии людей из того самого реала, который ты благополучно покинул. Поэтому ты никуда не убежишь. У тебя будет всё необходимое для жизни, ты будешь жить в хороших условиях. Тебе дадут прислугу женского пола, даже не одну, чтобы ты не скучал. Вот и всё. Это не так мало, хотя я с удовольствием просто бы тебя ликвидировал. Ты, безусловно, на моём месте так бы и поступил. Но я – не ты. Если расскажешь то, что нам нужно – доживёшь свой век здесь спокойно, а живут тут, кстати, дольше, чем у нас на Земле. Вот, выбирай!

– А, собственно, что будет, если я не буду говорить?

– Ах, да, я чуть не забыл! Не захочешь говорить по добру, по здорову – с тобой будет работать Садис, и ты всё равно всё расскажешь. Только после этого будешь сильно плохо себя чувствовать, очень сильно плохо: сломанные руки, выбитые зубы – это так, незначительные повреждения. Поверь, да ты уже, наверное, понял, что все болезненные ощущения здесь, вполне реальны. Мир этот – сейчас для тебя реальность. Так что утюг на живот, например, здесь не отличаются от такого же утюга, что ты или твои люди когда-то каким-то кооператорам ставили. Поверь: он будет очень реальным, так же как и запах горелого мяса.

У Калабанова немного дёрнулась щека, но в целом я мог бы сказать, что он очень спокоен.

– Ладно, а что ещё вам нужно? – хрипловато спросил он сквозь зубы.

– Второй и последний наш вопрос – денюжки! – Умильно скривился Мишка. – Номера счётиков, зарытые заначки, в общем, чтобы не менее «лимона» баксов набралось. Если больше – не откажемся. Но, уверен, у тебя есть не менее «лимона».

– А, я понял, – процедил сквозь зубы Калабанов, – ты придумал, как пересылать мозги туда-сюда, и хочешь сейчас на мои денежки там покайфовать?! Не выйдет! – Он рванулся в кресле. – Денег не увидите, и о программистах ничего не скажу! С хера я вам должен верить? Да вы меня всё равно замочите – с чего я буду вам что-то говорить? Сосите у мёртвого осла, пидары! – Калабанов харкнул в Мишку и попал ему прямо на правую щёку.

«Как реально!» подумал я. «Надеюсь, левую щёку Мишка подставлять не будет?»

Мишка взял у Садиса салфетку и утёрся, нехорошо усмехаясь. Затем он подошёл к Калабанову и вытер этой же салфеткой ему морду.

– Фу, как грубо выражаешься, Витя, а тут дама стоит, – сказал он. – Подумай, чувствуешь, какая слюна реальная? Тут всё такое, Витя, всё: и слюна, и дубинка деревянная, и щипцы, и пилы, и топоры, и ножка от табуретки.

– Пошёл, ты сука!… – Калабанов плюнул ещё раз, но Мишка увернулся, и плевок упал на ступеньки трона Монарха.

Колот Винов нахмурился.

– Неуважение к Монаршей персоне, – с сожалением сказал он. – Садис, промакни ему губки, у него слюна что-то далеко брызгает!

– Ай, Садис всё поняла! – осклабился старший истязатель и неожиданно съездил колотушкой Калабанову по зубам.

Брызнула кровь, самая настоящая, Калабанов дёрнулся, пуская красные пузыри, а во рту у него что-то захрустело. Маша отвернулась.

– Я, пожалуй, уйду, – сказала она, поморщившись.

– Да, милая, наверное, – согласился Миша, и Маша быстро вышла через заднюю дверь, стараясь не смотреть на Калабанова.

– А что делать? – вздохнул Михаил и развёл руками. – Ты плюёшься, а я хотел по-хорошему… Будешь говорить?

Калабанов что-то пробормотал, но разобрать можно было только что-то вроде «сука ё…».

– Понятно, – сказал Мишка печально, – поверь, мы все хотели по-хорошему.

Он вопросительно посмотрел на Монарха.

– Ну а что с ним ещё делать? – пожал плечами Колот Винов. – Давай, Садис, приступай к серьёзной работе. Но, смотри: не до смерти сразу.

Садис поклонился, и тут началось…

Маша правильно сделала, что ушла. Честно говоря, мне тоже быстро поплохело, всё-таки подобные зрелища требуют определённой подготовки, и спасал только коньяк, который мне щедро подливал Премьер. А Мишка откровенно получал удовольствие. Впрочем, особо осуждать его я не мог.

Уж на что у меня не было оснований любить Калабанова, но в какой-то момент я даже начал его жалеть. Сколько совершенно простых вещей могут являться страшными пыточными инструментами, будучи применены правильно и по назначению! Пресловутая ножка от табуретки, например.

Я помню, что мой дедушка ещё давным-давно рассказывал, что такой вот ножкой пытали в застенках НКВД. Не знаю, откуда такие знания были у Садиса – то ли Мишка заложил, то ли сама Программа, опять же по алгоритму, заложенному разработчиком, выискала подобные сведения где-то в необозримом море информации интернета, но, думаю, в подручных Лаврентия Павловича Садис бы прижился, и был бы не последним человеком. Если не первым.

Говорят, некоторые особо стойкие коммунисты, типа, например, Якира, держались по несколько суток. Возможно, это правда, но, скорее всего – полная ерунда. Калабанов продержался чуть больше получаса, да и то только потому, что Садис работал не торопясь, с чувственным артистизмом, если так можно сказать о пыточных дел мастере.

Сломленность Калабанова живо напомнила мне гениальный, но запоздавший в своё время фильм Никиты Михалкова «Утомлённые солнцем». Там командарм Котов, только что ещё вальяжный и балагуривший, через несколько минут обработки энкавэдэшникам, сидел, всхлипывая, как ребёнок, избитый и скрученный наручникам в бараний рог на заднем сидении автомобиля.