Читать книгу - "Похититель снов - Стивен Рэй Лоухед"

Кир произнес фразу на своем свистящем языке и тут же перевел для них.

— Бог, о котором вы говорите, и есть Всесущий-Источник.

— Да, — ответил Аджани. — Вы его знаете? Поклоняетесь Ему?

— Поклоняться? Что это значит? — озадаченно переспросил Кир.

— Ну, почитать, считать достойным, обожать, превозносить и любить.

Кир пожал плечами.

— Мы ведь живем, благодаря Ему. Конечно, мы Его знаем и чувствуем, что Он всегда с нами.

— На Земле все не так, — вздохнул Аджани. — Люди сами должны выбрать свою веру, сами должны научиться узнавать Его и поклоняются Ему по собственной воле.

— Так же и с нами. Но кто же может выбрать не знать Его? — Кир бросил на Спенса быстрый ироничный взгляд.

— Ты удивишься, но таких много, — смущенно сказал Спенс.

— Помнишь, я сказал тебе однажды, что найду способ объяснить тебе пути Всесущего. Но теперь я вижу, что между нами пока есть барьер, который я не могу пересечь. И поставлен он самим Дал Эльной, это он сделал так, что ты отличаешься от нас. Если бы я объяснял дальше, ты просто не понял бы меня.

— Я верю тебе, Кир. Землянин должен сам найти Всесущего.

В этот момент Гита, который молчал во время этого разговора, воскликнул:

— Смотрите! Сюда идут люди из Рангпо. Они видели вашу виману.

— Мы еще поговорим о вере подробнее, когда время не будет иметь значения. А сейчас у нас есть работа, — сказал Кир. Он повернулся и направился к кораблю. В верхней части объекта возникла красная линия, она скользнула в стороны, разрезая борт пополам. Яркий свет хлынул из люка, когда он открылся перед ними. Спенс, Аджани и Гита нерешительно вступили в этот свет и вошли за Киром в корабль.

На глазах изумленных жителей Рангпо четыре фигуры исчезли в ослепительном свете, а затем с громким жужжащим звуком неопознанный летающий объект внезапно окрасился в ярко-оранжевый цвет, поднялся над горами и исчез в облаках.

Глава 22

Вечер мягкой любящей рукой обнял сидящих у огня. В прохладном воздухе горел, потрескивая, костер, разложенный ловкими руками Гиты. Глубокие синие тени залегли в бамбуковых зарослях. Затихли обезьяны в вершинах деревьев, умолкли дневные птицы. Корабль Кира стоял на поляне, излучая тускло-голубоватое мерцание.

Гита с застенчивым видом сидел возле высокого инопланетянина. Он вел себя как школьник в присутствии высокого сановника, даже не мечтавший участвовать в разговоре взрослых, но больше всего желавший остаться и послушать.

Аджани не переставал задавать вопросы с тех пор, как они вошли в виману. Они с Киром обменивались идеями в таком головокружительном ритме, что ни Спенс, ни тем более Гита, не успевали не только осмыслить ответы, но и вопросы понимали далеко не всегда. Спенс махнул рукой на разговор и сидел, улыбаясь каким-то своим мыслям, поглядывая на Гиту с мечтательной снисходительностью. Он как бы говорил: в конце концов, он — мой друг, но я с радостью поделюсь и с тобой. Он наслаждался каждой минутой у открытого огня. Это были для него совершенно новые ощущения, и он хотел бы, чтобы этот вечер длился как можно дольше.

Он глядел в огонь и позволял ученым словам и сумасшедшим идеям скользить по краю его сознания, омывая его чем-то радостным и приятным, как волны прибоя на прекрасном золотом пляже.

Там, на поляне на склоне горы, перед древним костром, Спенс чувствовал приближение некоей очень важной мысли или ощущения, которого он, не подозревая об этом, ждал всю жизнь. В разное время он называл эту мысль по-разному, в зависимости от настроения. Чаще всего он считал это уверенностью в неизменности порядка, установленного им самим посреди моря перемен.

Как ученый, он давно отказался от попыток достичь абсолюта; открыть единственный лишь ему ведомый закон вселенной, на который можно было бы положиться, — закон изменчивости. Горячее остывает; холодное становится еще холоднее; твердое обращается в пар и наоборот; скорость частиц замедляется; орбиты меняются, материя распадается. Во вселенной царит энтропия. Ничто не остается неизменным.

Ему никогда не приходило в голову, что не подверженный изменениям абсолют, который он надеялся отыскать, — это Божественная Сущность. Это дошло до него только теперь, более того, он ощущал приближение чьего-то присутствия, огромного и неизбежного. Оно почему-то представлялось ему в образе большого тигра, может, потому, что дело происходило в Индии? На миг ему показалось, что его преследует огненно-свирепое существо; ощущение было настолько сильным, что волосы на загривке встали дыбом, а по спине пробежал холодок.

Кир встал. В отсветах костра он особенно заметно возвышался над сидящими вкруг огня землянами. Разговор прекратился. Остались лишь потрескивание костра и звуки вечернего леса.

Кир по очереди оглядел каждого из них. По выражению лица марсианина невозможно было догадаться о его мыслях. Но в его больших глазах было так много всего, о чем Спенс и помыслить не мог.

Кир заговорил. Медленно, тихо.

— В моем мире был обычай… Встречаясь друг с другом после долгого отсутствия или уезжая надолго, принято было разделять с друзьями особую трапезу, эссила. Это наш первый вечер, но прежде, чем начнут происходить разные события, я хотел бы провести эссила с вами, мои новые друзья.

Кир вошел в корабль и через мгновение вернулся, неся в каждой руке по круглому предмету, напоминавшему глобус. Он присел на краю светового круга, и земляне придвинулись ближе к нему.

Кир поднял один из шаров.

— Уходя и возвращаясь, мы едины. Вдали друг от друга и вблизи мы едины. Всякое множество стремится к устойчивому единству.

Спенс вспомнил, что Кир уже говорил эти слова, когда пытался объяснить ему концепцию Всесущего.

Глобус в руках Кира раскрылся по экватору, верхнее полушарие откинулось, обнажив содержимое: некую беловатую, пушистую, прозрачную субстанцию, похожую на облако.

— Тело состоит из множества клеток, но все они — тело. Жизнь состоит из многих дней, но все она — жизнь. Тело каждого и жизнь каждого — есть отражение Того, Кто дарует телу жизнь. Он — Единый.

Кир вытянул длинные руки над огнем и закрыл глаза. Его голос стал напевным. Спенс понял, что, если бы Кир говорил на своем языке, они бы сейчас услышали песню. То, как Кир умудрялся в реальном времени