Читать книгу - "Контакт первой степени тяжести - Андрей Горюнов"

Такси от Внуково до Переделкино тянуло долларов на триста – с рыла, конечно – так что «экономия» была налицо.

– Ну, что за случай? – поинтересовался один из леваков, чтобы хоть как-то скрасить скуку ожидания.

– Случай интересный. Со мной случился. А случай такой, понимаешь, что я на этой тачке, на своей, уже поболее пяти тыщ отмотал, ни разу не заправляясь, – похвастался таксист Трофимов. – Такой вот случай занимательный.

– Да ладно. Не свисти. Как это – не заправляясь? – коллега выразительно щелкнул себя ногтем по горлу: – Так, что ли?

– Да нет, не так. Я про бензин толкую. Про семьдесят шестой. На этой моей тачке, сколько вот ты ни проедешь – всегда полон бак! Под горловину!

– Ага. Конечно! Грузишь нас, мудаков, до беспамятства… – иронично хмыкнул кто-то.

– А вот давай на спор: с тобой садимся, замеряем уровень и сотню километров едем. И будет полон. Ни капли не уйдет!

– Да ладно врать-то!

– На пару тысяч баксов – спорим? Вот, все – свидетели!

– Давай!

– Ты сначала бак осмотри повнимательней – там хитрость, небось, есть у него.

– На, убедись – все стандарт!

– А снизу?

– И снизу можешь посмотреть. Не возражаю. Мне – что? Ты сам вызвался. Проспоришь, друг. Ну, замеряй! Теперь садись. А вы все – свидетели…Я так же вот вчера у бритых четыре тонны баксов срезал – катал их по кругу, вокруг казино. Весь вечер катал! Умылись!

* * *

Гаишный инспектор открыл дверь вертолета и тут же отшатнулся: из вертолета выпал на него увесистый цилиндрический мешок.

– Ох, что это?! Никак, палатка новая? Ты, что ли, купил? – повернулся гаишник к пилоту.

– Я ничего не покупал, – ответил удивленно летчик.

* * *

Во дворе, под окнами мастерской заслуженного художника РФ Бориса Федоровича Тренихина, шла, как обычно, неистовая и нескончаемая рубка в домино.

– Эх, остограммиться бы сейчас по чекушечке… – почесал затылок Андрей Иваныч Полтавцев: ему с напарником сегодня явно не везло.

– Согласен, – кивнул напарник. – Но я совсем пустой по этой части.

– Может, к метро мне сходить, ларьки причесать? – предложил участковый.

– Ты их вчера причесал уж – запамятовал?

– Повторенье – мать ученья, – заметил участковый.

– Нет, не годится. Ты им при мне вчера: «До конца месяца теперь – ни под каким видом. Сам не „ам" и другим не дам». Обещал ведь, слово дал.

– Я слову своему хозяин! – кивнул участковый. – Захочу – дам, расхочу – назад возьму.

– Не одобряю, зря так. Ведь и убить, гляди, могут.

– Это правильно. Это верно.

– Ох, что это такое? – удивился вдруг Андрей Иванович, почувствовав, что его нога там, под столом, задела что-то непонятное и оно упало с негромким бульканьем.

Он наклонился, заглядывая под стол.

– Ух, ни фига-то, мужики! Да здесь «Столичная»! Полуторка, с ручкой!

Полуторалитровая бутылка водки в сувенирном исполнении в виде кувшина была извлечена из-под стола и поставлена среди фишек домино.

– Нетронутая!

– Целочка!

– Подкинул кто-то…

– Ага. Подкинут тебе, точно.

– Это кто-то позабыл.

– А вдруг – отравленная?

– Кто? Водка?

– А что – не бывает, думаешь?

– Сейчас проверим…

Взяв бутылку, Полтавцев лихо поболтал ею в воздухе и тут же, понаблюдав секунд десять за процессом всплывания крутящейся воронки пузырьков, авторитетно заключил:

– Отличная водка. Поздравляю!

– Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, – подытожил экспертизу участковый.

…Через полчаса, уже приведя приговор в исполнение, все стали как-то инстинктивно заглядывать под стол… Однако, увы – халява кончилась. Пришлось снова взяться за фишки.

Через час, уже почти отыгравшись и напрочь забыв о случившимся, Андрей Иванович уронил нечаянно кость. Кость упала под стол.

– Еще одна, ребята…

На сей раз это была польская литровая «Зубровка»…

…Через часа полтора, угомонив после «Зубровки» еще и пол-литра «Посольской», почему-то Каменец-Уральского разлива, появившуюся столь же внезапно, и, кстати, Андрей Иванович Полтавцев понял механизм этого чуда.

– Как только про нее забываешь – она раз – и тут как тут!

– Это верно! – согласился напарник. – Это такое есть правило. Когда не нужно, забудешь – так сразу же… Известно. Закон природы.

– Какой закон такой? – сварливо возразил участковый. – Я знаю все законы природы. Такого закона нет. Не приняла еще Дума.

– Да как же нет? – запротестовали все. – Попробуй завязать, поставить крест на выпивке – в натуре и всерьез – забудь, вот как будто ее и нет в мире, проклятой – сейчас же пьянь какая-нибудь подплывет и предложит!

– Что – разве не так?

– Не так! – пошел в дурь участковый, которому стало ужасно досадно, что верное объяснение происходящему нашел не он, а известный балагур и охальник Полтавцев. – Не так – и все тут!

…Впрочем, скоро ему пришлось убедиться на собственной шкуре, что это все-таки так. Завинтившись домой возле полуночи, участковый получил от своей законной и благоверной такую взбучку с присвистом, что вся водка мгновенно вылетела у него из головы, что и привело немедленно к появлению непочатой бутылки столового вина производства Смирнова прямо на кровати, меж подушек – между его головой и головой в бигудях – головой благоверной. Это чудесное явление было воспринято благоверной как редкое, из ряда вон выходящее глумление над семейными устоями со всеми вытекающими отсюда оргвыводами – ну, по чему попало и чем попало – как водится.

Слава богу еще, что в ту ночь новых бутылок у участкового не возникало. Может быть, потому, что он до утра мозговал о том, почему столь хрупкое стекло, хранящее манящее столовое вино № 21, не разбилось о его твердую голову, и о том, куда оно теперь, столь хрупкое стекло вместе со своим содержимым, спрятано гораздой на подлые выдумки храпящей рядом благоверной…

Он думал о водке, и она не приходила – именно поэтому.

«Видимо, правда, такой закон уже есть», – подумал он под утро и, решив на другой день обязательно извиниться перед Полтавцевым, немедленно заснул, успокоенный и счастливый…

* * *

– Салют в честь дедушки Левона! – Варуж вскочил из-за стола, схватил свой автомат, направил в небо, нажал на спуск…

Все двести восемьдесят четыре гостя, сидящих за столами под открытым небом во дворе дома Варужа, заткнули уши.