Читать книгу - "Вестники времен: Знамя над Тауэром - Андрей Мартьянов"

— Едем в Кентербери, — быстро и жестко сказал Годфри. — Сэр Гай, возьмите другую лошадь. Шевалье Ланкастер, Гисборн вам отдал бумагу с приказом о назначении вас временным констеблем Дувра? Да? Разрешите подписать и поставить мою печать.

За час до полудня из ворот монастыря святого Мартина выехали две группы всадников. Первый отряд, поменьше, из семи рыцарей и двух десятков солдат под вымпелом герцогов Ланкастерских, на перекрестке свернул налево, к Дувру, второй, покрупнее, галопом направился по лондонской дороге к Кентербери, а затем дальше, к столице.

Ехавшие рядом с уставшим и молчаливым архиепископом Гунтер и сэр Мишель прекрасно знали, что, опережая их на лигу-полторы, к Лондону едет одинокий неприметный всадник, на самом деле являющийся членом одной из самых жестоких иноверческих сект; человек, для которого убивать столь же естественно, как для прочих — дышать.

* * *

— Удивительно, как все хорошо получилось, — говорил принц Джон Годфри, одновременно улыбаясь и помахивая рукой ликующим горожанам, запрудившим всю набережную Темзы, ведущую к Тауэр-бриджу. — Вы благополучно добрались до столицы, ваше святейшество, — улыбка принца стала чуточку более ехидной. Каково ему, законному сыну короля, называть сводного брата, бастарда, первейшим титулом английской духовной власти и знать, что Годфри, а не он, получил от Ричарда неограниченную власть над страной? — Стража города сразу перешла на нашу сторону, дворяне и простолюдины счастливы, канцлер трусливо сбежал…

— Поймаем, — поморщился Годфри. — Пусть грешно так говорить, но прошедшие сутки были для меня самыми кошмарными за последние двадцать лет, хоть и провел я их под защитой церкви…

Процессия, сопровождаемая повсеместным восторгом и приветствиями, миновала южную часть Лондона, приближаясь к Тауэру. Как ни радовались жители столицы приезду законного владыки и предстоятеля церкви, в толпе изумленно перешептывались — мол, почему светлейший принц и архиепископ окружены таким огромным количеством вооруженной стражи с обнаженным оружием? Никто после долгого правления канцлера Лоншана, буквально ограбившего страну, не осмелится даже косо посмотреть на понтифика Англии Годфри, а уж тем более обидеть его словом или делом!

У сэра Мишеля и Гунтера на этот счет имелось решительно другое мнение. Рыцарь предупредил принца о возможной опасности, едва увидев, а Годфри коротко рассказал о неудачном покушении в монастыре. Постановили усилить охрану, отчего рыцарское ополчение Оксфорда, возглавляемое шерифом и Понтием Ломбардским, было снято с дежурства у дороги на Чатем и лондонских ворот и тоже включено в эскорт высоких особ. Получилось так, что встретивший архиепископа принц Джон и сам Годфри ехали в плотном кольце рыцарской охраны, среди которой довольно странно смотрелись принятые королевским сыном в услужение сарацины. Рядом с лошадью Джона устало брел гигантский рыжий пес, смотревший на окружавшую толпу взглядом, в котором тонко смешивались отвращение и тоска по мягким коврам Винчестерского замка.

Сэр Мишель, оглянувшись, поискал глазами германца, ехавшего позади Гая, и жестом подозвал к себе. Когда лошади поравнялись, рыцарь нагнулся поближе к Гунтеру и хрипло прошептал:

— Слушай, как думаешь, они нападут?

— Они… — мрачно буркнул Гунтер. — Мнэ-э… Вопрос другой — когда, где и сколько их? К тому же я не уверен, что в аббатстве мы имели дело с исмаилитами. Вдруг на самом деле убийцей был человек канцлера?

— С сарацинским ножиком? — усмехнулся сэр Мишель. — Клеймо ассассинов видел?

— Не верю, — помотал головой оруженосец. — Как по-твоему, канцлер мог знать о письмах короля Гвидо? Как было бы здорово обставить смерть нового архиепископа так, чтобы обвинить именно приверженцев Старца Горы и этого неведомого христианина? И потом, неизвестно, каков приказ у убийц? Вдруг они должны устранить не только членов королевской семьи, но и канцлера, и архиепископа? Если исмаилит шел с востока, значит, указание ему дали несколько месяцев назад, когда Годфри сидел в ссылке, а страной правил Лоншан…

— Ну, не знаю, — сэр Мишель по привычке хотел было развести руками, однако вовремя вспомнил, что надо держаться за поводья и периодически пришпоривать скакуна. Напуганная несущимися отовсюду приветственными криками и множеством людей лошадь все время хотела остановится и отойти в место потише. — Поглядим. Хуже будет, если исмаилит не один…

Возле въезда на мост возникла заминка. Во-первых, Гаю требовалось время, чтобы перестроить охрану в два отряда, двигающихся впереди и сзади принца Джона и Годфри, а, во-вторых, одна из лошадей наступила на лапу волкодаву, отчего пес завизжал несоразмерно тоненьким голосом, а затем начал раскатисто гавкать на обидчиков. Джону пришлось слезать на землю и успокаивать любимую собачку, которая, намереваясь пожаловаться, поднялась на задние лапы, передние положив на плечи принцу. Не выдержав эдакой тяжести, Джон опустился прямо на мостовую, волкодав же смачно вылизал огромным языком лицо хозяина, которому пришлось долго плеваться и вытираться.

— Сэр, — Понтий Ломбардский угрюмо посмотрел на собаку, не пытаясь, однако, взять ее за ошейник и оттащить от принца в сторону. — Наверное, пса стоило оставить дома…

— Он мало гуляет, а на охоту поедем не скоро, — Джон отпихнул разыгравшегося волкодава, встал, отряхнулся и сунул ногу в стремя. — И вообще, почему ты настолько его не любишь? Вчерашним днем хвост едва не отдавил, сегодня предлагаешь запереть одного… Хватит болтать, поехали! Сегодня надо успеть сделать множество дел. Кстати, Понтий, ты слышал, что мы нашли в Тауэре часть сбережений Лоншана? Представь, полмиллиона фунтов!

— Ого! — поднял брови Годфри, слышавший разговор. — Интересно, сколько у канцлера было всего припрятано?

Беседуя о том, что обычно именуется «важными государственными делами», а на самом деле подсчитывая, насколько пополнится государственная казна после конфискации имущества бывшего канцлера, принц, архиепископ и Понтий направили своих лошадей к мосту, вслед за первым отрядом стражи и оксфордских дворян. Несколько рыцарей, выстроившихся в две цепочки, прикрывали сыновей Генриха II справа и слева. Сэр Мишель вместе с оруженосцем и Гаем ехали впереди отряда, прикрывавшего тыл, сразу за спинами Годфри и его единокровного брата.

На мосту было несколько поспокойнее, нежели на набережных или улицах Саут-Уарка. Счастливые зрители усеивали крыши выстроенных по краям моста домиков, на пороге маленькой деревянной церквушки стояли несколько бродячих цистерианцев и священник храма, надевший праздничные ризы. Рядом толпились несколько пилигримов с оливковыми веточками на головных уборах и нищенствующих братьев из Клюни.

— Благословите их, милорд, — сказал Джон, кивком указывая Годфри на монахов и паломников, лица которых светились от радости при виде всеанглийского понтифика. — А я ради праздника… — принц засунул руку под плащ, пошарил на поясе и тут же разочарованно вздохнул, обернувшись к Понтию: — У тебя мелочи нет? Одолжи немножко наследнику английской короны…

Процессия остановилась у порога часовни. Святые братья, обалдевшие от восторга, сразу кинулись к архиепископу, бормотавшему «Benedictus sis»[15]и отпускавшему благословения направо и налево. Священник — довольно молодой парень — кинулся целовать руку Годфри, архиепископа окружили клирики, а Джон, получив от Понтия несколько серебряных монеток, увлеченно занимался благотворительностью. Волкодав, не отходивший от хозяина, спал стоя.