Читать книгу - ""Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров"

удивленно приподнял бровь. Конечно, он знал первого зама мэра. Кто ж не знает этакую шишку? Вот только логики в речах начмеда он пока уловить никак не мог.

– Операция, конечно, не самая сложная, но, сами понимаете, лучше перебдеть. Заберете его к себе на денек под наблюдение. – Горовой кивнул на дверь, из которой только что вышел Мирон. – Человек он серьезный, сами понимаете.

Мирон не понимал, потому продолжал молчать, и его молчание начинало Горового нервировать. Сказать по правде, начмед Мирона недолюбливал. Не любил он свободолюбивых и не заискивающих перед начальством. А Мирон был как раз из таких.

– В вашем отделении есть лишние пациенты, – сказал Горовой и, как щитом, прикрылся своими папочками.

– В отделении интенсивной терапии нет и не может быть лишних пациентов. – Вот они и подошли к цели визита.

– Ой ли, Мирон Сергеевич?! – Горовой ехидно ухмыльнулся. – А неопознанная пациентка? Та, к которой приезжал аж целый Вышегородцев? – А вот сейчас в голосе Горового послышалась нескрываемая зависть к очевидно более успешному коллеге. – Я изучил историю ее болезни. Пациентка находится в вегетативном состоянии, у нее нет медстраховки, тем не менее она занимает койку.

– Пациентка нуждается в медицинском уходе, – отчеканил Мирон.

За спиной у Горового выкристаллизовался Цербер. Наверное, решил послушать.

– Вот именно! В уходе, а не в лечении. – Горовой поежился и обернулся. Цербер оскалился. – Жизни этой женщины больше ничто не угрожает. Она даже не подключена к аппарату поддержания жизнеобеспечения.

– У нее была остановка сердца.

– Но сейчас с ней все в порядке. Повторяю, я видел ее историю болезни. Мирон Сергеевич, – Горовой предупреждающе вскинул вверх руку, – возражения не принимаются, я уже доложил главврачу, и он поддержал мое решение. Мы лечебное учреждение, а не богадельня. И мы не можем разбрасываться коечным фондом. Сроку вам – двое суток, не больше. И если вы рассчитываете перевести эту женщину в другое отделение, то… – Горовой покачал головой, – не трудитесь. Главврач согласовал выписку, а не перевод.

– Вы только что сами сказали, что пациентка находится в вегетативном состоянии. Она даже есть самостоятельно не может! Куда, по-вашему, я должен ее выписать?!

– А что вы на меня кричите, Мирон Сергеевич?! – Начмед попятился. – Мы действуем по протоколам. Неотложная помощь ей оказана, дорогостоящая операция проведена совершенно бесплатно, так сказать, из чистейшего альтруизма. Дальше пусть с ней разбираются родственники.

– Она не опознана. Мы не знаем, кто она такая, и где ее родственники! – Мирон растерял остатки терпения. – Вы прикажете мне живого человека на улицу выбросить? Как кошку бездомную, да?

Цербер клацнул челюстями, вплотную подошел к Горовому, склонил черепушку, словно бы примеряясь к мясистой ляжке начмеда.

– Ну почему, как кошку? Что же вы так плохо о нас думаете? – Горовой снова обернулся. По его толстой шее стекала струйка пота. – Я могу позвонить в Веселовку. Договорюсь, чтобы они ее, так сказать, приютили.

– В Веселовку? – переспросил Мирон.

В Веселовке не жила и не умирала больница для глубоких и безнадежных инвалидов. И пациенты ее тоже не жили и не умирали, кое-как существовали на дотации и пожертвования. Мирон был там лишь однажды, но и этого хватило, чтобы понять, что Веселовская больница с ее социальными койками – это филиал ада на земле. Антисанитария, отсутствие ухода, нормального питания и лечения. Его девчонка загнется там через пару недель. Сколько нужно времени, чтобы появились сначала пролежни, а потом и сепсис? Пожалуй, пару недель – это слишком оптимистичный прогноз.

– Идеальный вариант! – Горовой широко улыбнулся. Кажется, он и в самом деле считал подобное решение проблемы идеальным. – А палату вы, Мирон Сергеевич, освободите. Это вопрос решенный. И если вы думаете, что сможете уговорить главврача, но не трудитесь. Федор Вениаминович с сегодняшнего дня в отпуске, все вопросы решаю я.

И сразу стало очевидно, как нравится Горовому решать все вопросы, с каким упоением он вершит чужие судьбы. Мирон скрежетнул зубами. Цербер тоже скрежетнул и кинулся на начмеда, наверное, не утерпел. В физическом мире ничего не случилось, призрачный пес пролетел сквозь тушу Горового, но тот вдруг ойкнул и схватился за живот. Папочки его рассыпались по полу. Мирон одобрительно глянул на Цербера, переступил через одну из папок и пошагал прочь. Он очень надеялся, что у Цербера на этот день появилось новое развлечение, а у Горового новые неприятности. А еще он надеялся, что за отведенные ему два дня найдет решение проблемы. Богадельню в Веселовке из списка возможных решений он исключил сразу же.

Оставшийся день прошел в непрестанных хлопотах. Наверное, поэтому, выйдя, наконец, из дверей больницы, Мирон чувствовал себя совершенно опустошенным. Но расслабляться было рано, впереди его ждало еще одно дело.

Впереди ждало дело, а на больничной парковке – Милочка. Она курила, прислонившись крутым бедром к капоту его машины.

– Прокатимся, Мирон Сергеевич! – Она не спрашивала, она раздавала указания.

– Куда? – После разговора с Горовым ему было не до пиететов и реверансов.

– Ясное дело, куда – в овраги! – Милочка загасила сигарету. Хорошо хоть не об его машину. – Вы же еще утром приняли это решение.

Он-то принял, но откуда ей знать?

– Милый мой, я достаточно долго живу на этом свете, чтобы читать мужчин, как открытые книги! – Милочка усмехнулась и, не дожидаясь возражений, направилась к своей яркой, как канарейка, машине. Обернулась она, уже садясь за руль: – Ну, давайте уже поедем, пока медсестры в приемном не посворачивали себе шеи!

Мирон помедлил несколько секунд и уселся за руль своей машины.

До места доехали быстро. Милочка водила так же лихо, как и Ба. Мирон едва за ней поспевал. Первым делом они решили пройтись по дороге. Следов на гравийке было много и разных. Начиная бороздами, вспаханными колесами автобуса, и заканчивая следами от протекторов «Скорых» и машин МЧС. Они без труда нашли то место, где автобус слетел с дороги в овраг. Это было несложно – помятые кусты и поломанные осинки были отличным ориентиром. Но они не нашли ни следа того, кто вышел прошлым вечером на дорогу перед экскурсионным автобусом. А ведь, Сидоренко был прав, человек не успел бы среагировать и избежать столкновения, человека бы непременно размотало по асфальту. Выходит, не размотало. Или не было никакого человека? Может быть, девочке из автобуса удалость заснять какой-то оптический феномен? Ей заснять, а водиле заметить.

Милочка замерла на краю склона, озадаченно посмотрела вниз, а Мирон с досадой подумал, что, если мадам вдруг навернется, обратно ему ее ни за что не вытащить. Не помогут ни тренировки, ни качалка. Наверное, Милочка подумала о том же, потому что,