Читать книгу - "Жуткая история. Кот - Ксения Горькая"

казалось, даже помолодело на десяток лет. – И на кой черт тебе судьба старого кошака? Еще и такой ценой?

Хёну пожал плечами:

– Я должен спасти его.

Какой смысл был ей врать, если она все равно все увидела бы.

– Ты просто глупец. Мальчишка. От чего, интересно, ты собрался спасать четырехсотлетнего бакэнэко? – она снова залилась смехом.

– От всего, от чего смогу, – тихо ответил Хёну. Ему уже не казалась хорошей идея прийти сюда.

Ее смех резко оборвался. Теперь она смотрела на него заинтересованно, даже немного сочувствующе.

– Ладно. Мне нужна его личная вещь.

Хёну замер. Этого он тоже не предусмотрел. Несколько секунд он лихорадочно думал, а потом чуть не хлопнул себя по лбу. Толстовка.

Он быстро стащил с себя кофту, оставшись в футболке, и положил ее на стол перед хозяйкой, отодвинув пепельницу в сторону. Сэкиль придирчиво ощупала ткань, закрыв глаза, а потом произнесла:

– Не пойдет. Тут почти нет его энергии, только твоя.

Подумав еще немного, он выудил из кармана ключи:

– А это?

Она на несколько секунд укрыла связку в ладонях, а потом бросила ее на кофту.

– Тоже не годится, тут энергия свежая, но совсем мало. Он брал это в руки всего пару раз, – Сэкиль скользнула цепким взглядом по толстовке и ключам и перевела его на Хёну. – Интересная картина получается. Кто ты ему?

– Я его люблю, – просто сказал Хёну. Он будет в судьбе Кая, его не может там не быть, так что она все равно узнает.

– Ясно, – она глубоко вздохнула. Ее взгляд немного смягчился. – А кто ты, малыш? Твои силы, – она добавила, увидев замешательство на его лице.

– Инкуб.

Женщина пожевала тонкие бледные губы.

– Дай сюда руки. И на меня силу свою применять не вздумай.

Хёну закивал и торопливо вложил свои ладони в ее, сразу же блокируя ее энергию, даже не успев уловить вкус. Она закрыла глаза и сконцентрировалась.

– Вот. Это другое дело. В тебе полно его энергии.

Хёну склонил голову и криво улыбнулся. Ну да. Как он мог не подумать об этом. Следующая мысль была еще забавнее, и он сдавленно хихикнул. Получается, он – его личная вещь. Как иронично.

– Мне нужно какое-то время, чтобы во всем разобраться. Тебе придется подождать.

– Да, конечно. Никаких проблем.

«Какое-то время» оказалось очень долгим. Они сидели так около часа, у Хёну даже ноги начали затекать. Он думал о Лэвене, который уже наверняка осыпал его проклятиями, ну или просто уснул в машине. Думал о цене, которую ему предположительно придется заплатить. Это пугало, чего греха таить. Однако все что угодно меркло на фоне возможности потерять Кая навсегда.

В какой-то момент Сэкиль начала сдавленно кашлять и трястись, а когда Хёну уже готов был вырвать руки, чтобы проверить, все ли с ней в порядке, – она наконец хрипло произнесла:

– Твою ж мать…

Ее голос был полон мрачного неверия.

– Что? Что вы видите?

– Я примерно поняла, что происходит. Только вот не пойму, что ты пытаешься сделать, – к концу фразы ее речь стала тише, как будто она внезапно смутилась.

– Я должен спасти его. Мы связаны. Его личность распадается, и я пытаюсь это остановить. Мне казалось, если его способность любить вернется, то распад остановится, но этого, судя по всему, не произошло. Может быть, я что-то сделал не так?

Она отпустила его руки и открыла глаза, а потом, не глядя на него, поднялась, потянулась дрожащими руками в карман халата и извлекла оттуда смятую пачку сигарет и зажигалку. Закурила, даже не открывая окон, щелкнув зажигалкой и небрежно бросив ее на стол рядом с толстовкой, и принялась ходить по комнате взад-вперед, часто поднося к губам тонкую сигарету и шумно затягиваясь.

– Вы связаны, тут ты не ошибся. Четыреста лет… как связаны, – Хёну даже дышать перестал, слушая ее. Сейчас он узнает все. Поймет все, что ему нужно сделать, чтобы помочь Каю. – А вот с идеей, что твоя судьба заключается в том, чтобы спасти его, ты здорово промахнулся.

Хёну сидел не шелохнувшись, сжав ткань толстовки в кулаке, и неотрывно следил за ней глазами.

– Любишь его, говоришь. Забавно, – она снова затянулась и коротко посмотрела на него. – Ты и правда идиот. И ты, и кошка твоя. Два влюбленных идиота. Вы сейчас идете к своей судьбе самой кратчайшей дорогой, насколько я вижу.

– Что это значит? – руки Хёну начали дрожать. Тон, которым она это произнесла, не обещал ничего утешительного.

– Любовь… – она безрадостно усмехнулась. – Ваша история не про это. Знаешь, что ты делал все это время, используя на него свою силу? Твоя сила ведь действует на него по-особенному, да?

– Да… Чт-то я делал? – Его голос дрожал. Он уже подозревал, что ответ ему не понравится.

– Ты будил в нем его чувства. Не возвращал способность любить, как ты думал. А просто пробуждал его прошлые чувства. Те, что он испытывал к своему хозяину четыреста лет назад. Он перенес их на тебя целиком.

Сердце стучало набатом. Хёну сжал толстовку на столе еще сильнее, чтобы не провалиться в удушающую панику, которая уже протянула к нему свои костлявые руки.

– Знаешь, в чем подвох? Он не вернул способность любить. И не сможет никогда полюбить никого, кроме тебя. Даже себя самого. Ты для него – все. Буквально.

Внутренности выворачивались от ее слов. По спине струился страх.

– Дальше – самое интересное, – Сэкиль подошла и снова села на подушку, выдыхая сигаретный дым прямо в его бледное лицо. – Спросишь, почему твои силы работают на него именно таким образом? Да потому, что никогда тебе не было суждено быть его любимым, – она смотрела в полные ужаса глаза Хёну и безжалостно продолжала, стряхивая пепел с сигареты. – Ты должен полностью подчинить его себе, сломать. Чтобы он по твоему щелчку убивал, не задавая вопросов. Ты не его любимый, ты – его хозяин. И его судьба… его место и правда рядом с тобой. Если точнее, возле твоей ноги.

Казалось, все звуки вокруг потухли. Остались только ее последние слова, которые глухим эхом бесконечно повторялись в голове Хёну как приговор.

«Возле твоей ноги».

Грудь кольнуло, глаза жгло. Он не мог и слова произнести – в горло будто воткнули прут арматуры, он только слабо мотал головой из стороны в сторону, причиняя себе еще большую боль, не в силах поверить в то, что только что услышал. Мышцы рук сводило от того, как сильно он сжимал толстовку.

– Его судьба била жестоко и наверняка – забрала почти все его жизни, чтобы вывести из