Читать книгу - "Цветы пиона на снегу. Том 3 - Моргана Маро"

Лу Чуньду достал высохший кишечник, полностью проткнутый травой дуанчан. Вэнь Шаньяо молча уставился на шифу. Не из-за этой ли боли Мэн Юэлян не могла уснуть и закупала травы у Цао Цзицзина?

– Не думаю, что она по собственной прихоти ела эту траву, – негромко произнес Лу Чуньду, покосившись на Лу Цао. – Поговорим на улице.

Они покинули комнату и, выйдя во двор, встали под кроной дерева.

– Шифу думает, ей специально скармливали дуанчан?

– Да. Если ее перемолоть и добавить к остальным травам, то отыскать дуанчан будет затруднительно. Возможно, эти боли только подтолкнули ее к цветочному недугу. Терпеть такое долго невозможно.

– Я думал, ее шрамы так болят, – признался Вэнь Шаньяо.

– Поздно сожалеть, когда на столе лежит труп. Надо найти того, кто скармливал ей дуанчан. Это не ученики – они бы изрезали все пальцы, значит, кто-то из мастеров.

– Если найдем этого мастера – что будем делать?

– Мы можем представить его на суд и ждать, когда он отправится в тюрьму Семи Бедствий, – неохотно признался Лу Чуньду, взглянув на хмурое лицо ученика. – Либо отплатить той же монетой.

Вэнь Шаньяо медленно поднял глаза на Демона:

– Если я убью кого-то в клане…

– Если тебя поймают, – поправил Лу Чуньду, направившись к дверям. – Ты достаточно умен для того, чтобы не попасться и не оставить следов. Так что выбирай – тюрьма или долгая смерть.

Вэнь Шаньяо задумался. Тюрьма Семи Бедствий была пыткой, но не такой ужасной, как умереть в муках, подобно жалкой псине. Вдобавок из тюрьмы можно было выйти рано или поздно: живым, но старым или мертвым и холодным.

– Решай, – бросил через плечо Лу Чуньду, войдя в комнату с телом девушки. – Я могу лишь…

Он резко замер при виде висевшего под потолком тела Лу Цао. На его шее был затянут пояс, а пальцы подрагивали в предсмертной судороге.

– Идиот! – с отчаянием воскликнул Демон, обрубив пояс, и успел подхватить мастера.

Захрипев, тот рассеянно взглянул на Лу Чуньду, и из его глаз вновь полились слезы.

– Дай мне наконец умереть, – попытавшись отпрянуть, взмолился Лу Цао. – Дай мне…

Закатив глаза, заклинатель замолчал, жадно глотая воздух. На шее остался кровавый подтек.

– Он уже пытался покончить с собой, – со вздохом произнес Лу Чуньду, уложив Лу Цао на кушетку. – Когда Лу Ми погиб, он сбросился со скалы, но Сицин успел его поймать. И вот снова. Боюсь, в этот раз все серьезней.

– Я бы мог помочь.

– И как же? Стереть ему память? – усмехнулся Демон.

– Да. Стереть все воспоминания о Мэн Юэлян, словно для него ее и не существовало. Разве так не будет легче и ему, и нам?

Лу Чуньду задумался, не сводя взгляда с Лу Цао, и наконец кивнул.

Коснувшись пальцами затылка мастера, Вэнь Шаньяо выудил нити, бо́льшая часть из которых окрасилась в красный. Слишком много боли. Оставь все как есть, и его ядро треснет.

Шифу не сводил взгляда с ученика, наблюдая, как тот очищает одну нить за другой, давая им вновь засиять чистым серебряным светом. Закончив, он вернул нити обратно, и складка между бровями Лу Цао разгладилась, а дыхание стало ровным и глубоким.

– Я стер все воспоминания о Юэлян. Для него это один из адептов, что ушел от цветочного недуга.

– Он не вспомнит о ней?

– Да.

– Полезная способность – очищать память.

– Полезная, но на себе не испытаешь, – хмыкнул Вэнь Шаньяо, коснувшись собственного затылка и продемонстрировав несколько десятков нитей черного цвета. – Будь я на это способен, и к вину бы никогда не притронулся.

В глазах Лу Чуньду возник немой вопрос, но он не задал его и взглянул на стол с телом девушки.

– Охотница придет за ее душой, так что подготовь все.

– Что сделаем с телом?

– Сожжем, как и подобает.

Вэнь Шаньяо кивнул. Заклинатели практически не хоронят друг друга, чтобы духи и демоны не тронули кожу и кости.

Достать душу было просто – она отделилась от тела так легко, словно только и ждала этого. Белый огонек, что с трудом помещался на ладони, приятно грел кожу. Если отдать душу духам, то Мэн Юэлян перескочит несколько перерождений и, умерев духом, станет едина с миром. Но кто знает, каким духом она станет? Может, и рассерженной гуйму[47], а может, и глупой сяннюй.

Ночь пришла неожиданно, обрушившись подобно дождю. Вэнь Шаньяо сидел во дворе, держа в руках белый огонек, который облизывал его пальцы и ластился к рукам. Совсем как кошка, которой не хватает тепла.

Громкий стук копыт разрушил тишину. Поднявшись, Вэнь Шаньяо открыл ворота, замерев при виде всадницы на черном коне. Тело охотницы Минъюнь было скрыто черной тканью, лишь глаза светились серебром. К седлу была прикреплена клетка с десятками собранных душ.

– Здравствуй, Минъюнь.

– Душа, что не желает идти на суд Фагуань, – тихо ответила охотница, не моргая смотря на Вэнь Шаньяо. – Ты нарушаешь правила этого мира.

– Я знаю, и в этом нет и капли моей вины.

– Сегодня я пришла не за твоей душой, – продолжила Минъюнь, протянув руку в перчатке.

Помедлив, Вэнь Шаньяо неохотно отдал ей душу, и та перепрыгнула на ладонь охотницы.

– Пускай тетушка Фагуань учтет, какую жизнь прожила эта душа, и дарует ей лучшую.

Минъюнь положила душу в клетку и ударила пятками коня, что встал на дыбы и заржал.

– Постой! – успев перехватить поводья лошади, воскликнул Вэнь Шаньяо.

С заметным недовольством охотница взглянула на него, вопросительно приподняв бровь.

– Может, ты знаешь, почему это тело черпает ци из неиссякаемого источника?

– Тело? – переспросила та, усмехнувшись. – Твое тело создано, а не рождено, душа же помещена в него специально, иначе не смогла бы нормально существовать. Дух ли ты? Нет. Человек ли? Лишь выглядишь им. Вход на суд тетушки Фагуань тебе закрыт.

Конь мотнул головой, прогоняя юношу, и устремился вперед, растворившись дымкой в ночи.

– Тело создано, а не рождено… – прошептал Вэнь Шаньяо, взглянув на руки с изрезанными запястьями. – Не понимаю…

Опершись об стену, он закрыл глаза. Его настоящее тело было слабым – дальше третьей ступени пройти не могло. Но и Ян Сяо выделялся только за счет своего желания всем помочь, с каждой ступенью он терял одно из чувств. Оказавшись же в этом теле, Вэнь Шаньяо впервые почувствовал собственную мощь: ци спокойно протекала по меридианам, а ее количество пугало. Неужели Ян Сяо что-то знал об этом в прошлой жизни и потому так спокойно отдал тело? Где сейчас этот баловень? Не могла же его душа просто взять и исчезнуть?!

Вздохнув и выпрямившись, Вэнь Шаньяо тряхнул головой, и с волос упал голубой лепесток. Поймав его, он задумался, ощущая тяжесть в груди. Одна из пиявок ушла.