Читать книгу - "Под сенью короны - К. Б. Уэджерс"

Я засмеялась и встала.

– Эммори, кого ни спроси, мы уже вмешались. Я же читаю новости. Я не то слишком снисходительна к Апджа, не то не прислушиваюсь к их разумным предложениям.

– Даже если и так, ваше величество, существуют определенные законы. Если власть начнет лезть не в свое дело без особой на то причины, это принесет больше проблем, чем решит.

Я снова посмотрела на экран, где повторялась запись драки. Скорчив гримасу, я махнула рукой и выключила ее.

– Хорошо, пока оставим это, но, пожалуйста, держите меня в курсе.

– Конечно, мэм, – Альба кивнула.

* * *

Прошел остаток дня и следующее утро, пока меня снова не охватила жажда деятельности. После обеда мы со Стасей попытались разобрать кабинет отца. Она предложила сделать это сама, но я чувствовала, что должна принять участие.

– Я все проветрила и закрыла ставни, ваше величество.

Я кивнула и сделала шаг прямиком в прошлое.

– Мама заперла кабинет, когда он умер. Здесь двадцать лет ни к чему не прикасались.

Старый стол и полки были накрыты чехлами от пыли, но пол она покрыла толстым слоем. В пыли виднелись отпечатки ног.

При виде массивного папиного стола из светлого дерева в пятнах грязи у меня перехватило дыхание.

– Я сидела вот тут, – я коснулась края стола слева от тяжелого кожаного кресла, – и перечисляла ему планеты Империи, пока он работал. Я вспомнила все, и тогда он повел меня на пляж.

Голос у меня дрогнул, и я села в папино кресло и потянулась к старомодной фотографии в тяжелой деревянной рамке.

Отец – моложе, чем я сейчас, – улыбался и обнимал за плечи двоих парней. Его лучшие друзья, с которыми он вместе учился в академии. Я никак не могла вспомнить их имена. Оба погибли в аварии перед самым началом войны.

– За день до его смерти я сидела здесь и готовилась к экзамену для поступления на флот, – продолжила я, возвращая фотографию на стол. – Он всегда предпочитал сидеть у камина. Мы собирались поговорить с мамой, чтобы она позволила мне начать учиться раньше срока.

«Хейли, детка, уходи», – папин голос был еле слышен по смати, а его кровь стекала по моим рукам.

«Я тебя не брошу», – я сжала его ладонь.

«Я не хочу, чтобы ты это видела. Иди. Люблю тебя».

«И я тебя люблю», – ответила я мысленно, не доверяя собственному голосу. Мои телохранители увели меня прочь.

– Ваше величество, вы в порядке?

Я вытерла глаза и заставила себя улыбнуться.

– Уф-ф… Стася, оставим мебель и книги. Остальное упакуй и отправь на хранение.

– Да, мэм.

* * *

Когда мы закончили с уборкой, я села за стол почитать сводки. Но к вечеру мне снова стало неуютно, и я бродила по кабинету, пока Зин тихо стоял у дверей.

На стену транслировались новости – бесконечный повтор известий о бунте, который время от времени прерывался информацией о суде над генералом Праджапати. В зал суда пресса не допускалась, но это им совершенно не мешало. Вина генерала ни у кого не вызывала сомнений – она призналась слишком во многом. Но при этом ее любили, а работа ее никогда не вызывала нареканий. Народ уже требовал королевского помилования.

– Черт возьми, и как мне ее казнить? – пробормотала я.

– Ваше величество?

– Праджапати, – я скривилась и ткнула пальцем в изображение на стене, – я просто не могу ее казнить. Она мне нужна. К тому же ее юристы выдвигают отличные аргументы. Она поддерживала то, что считала более полезным для Империи. А у нас нет никаких доказательств ее участия в остальном.

– У нас тут не демократия, мэм, – оскорбленно ответил Зин, и я прикрыла рот ладонью, чтобы не рассмеяться.

– Слава Шиве! И без того ничего не понятно…

– Что значит, «она нужна вам»?

Я закрыла новости и открыла досье генерала Праджапати.

– В Мумбаи она училась лучше всех. В Военно-космической академии поставила рекорд в ежегодных военных играх, который уже пятьдесят лет никто не может побить. Во время войны она выбила саксонцев с четырех планет. Я не могу избавиться от такого профессионала, будь она хоть трижды предатель. Пусть лично меня она ненавидит. Все равно это глупо. Если не случится чуда, мы окажемся в состоянии войны с саксонцами до конца следующего года.

– Но вы не сможете доверять ей.

– Понимаю. Остается надеяться, что саксонцев она ненавидит больше… Ну или хотя бы что она говорила правду и желает для Империи лучшего. Я докажу ей, что лучшее – это я, – я пожала плечами. – А пока приставим к ней кого-нибудь с приказом стрелять в голову при любом намеке на измену.

Зин ничего не сказал, только выгнул бровь.

– Мне нужно пройтись. – Я потянулась. – Попроси у Стаси плащ.

– Ваше величество, мы не готовились к вашему выходу из дворца.

– Дхатт! – Я подняла руки. – Мне нужно выйти отсюда, Зин, я слишком долго тут торчу. Ты правда думаешь, что в меня опять будут стрелять? Так скоро?

– Мы всегда этого ждем, – ответил он.

– Ты прямо как Эммори, – я скривилась. – В библиотеку хоть можно? Я почти уверена, что мы сумеем сохранить мою жизнь за время этого путешествия.

Зин кивнул.

Я сгребла серое шерстяное сари, которое бросила на пол несколько часов назад, и накинула поверх зеленых штанов и чоли^[2]. Когда я вышла в коридор, трое моих телохранителей тихо что-то обсуждали. Киса и Гита поклонились.

– Ваше величество.

Я кивнула в ответ.

«Не спешите со встречей. Обещаю, что не покину дворец. Мы будем в библиотеке, когда закончим», – я отправила Эммори сообщение, хотя была совершенно уверена, что Зин тоже сделал это, едва я вышла из кабинета.

Дворец гудел. Когда я проходила мимо, люди кланялись или приседали в реверансах, иногда я останавливалась поговорить с теми, чьи лица были мне знакомы. Вместе с Зином я постояла в дверях библиотеки, пока ее осматривали другие телохранители. Для широкой публики библиотека была закрыта, но некоторым дозволялся доступ к определенным материалам.

В нашем цифровом мире бумажные книги до сих пор процветали, но большая часть записей все же велась в электронном виде. Здесь хранилось редкое собрание печатных работ. Мама пополняла его часто, но бессистемно, скупая книги по всей Империи, в Солярианском Конгломерате и в других местах. Однажды я спросила папу, зачем она это делает, и он ответил, что ее это радует.

Я вдохнула знакомый успокаивающий запах старой бумаги и подошла к массивному кожаному креслу у огромного камина. В детстве библиотека была моим любимым убежищем – после папиного кабинета. Я сворачивалась в кресле с бумажной книгой или с каким-нибудь текстом в смати и пряталась от всего мира и от мамы.