Читать книгу - "Что будет, то и будет - Павел Амнуэль"

Это еще Шекспир написал, а Гамлет сказал. Помните? «На свете много есть такого, что и не снилось нашим мудрецам». Мой сосед, комиссар полиции Роман Бутлер, напомнил мне эти слова, когда я заявил, что весь ход расследования дела Дины Цаплиной кажется мне совершенно фантастическим.

— Это в тебе говорит историк, — сказал Бутлер. — Ты все время смотришь назад, а нам, полицейским, приходится иметь дело с днем сегодняшним, а порой даже и завтрашним.

Вообще говоря, он, конечно, прав: создавая свою «Историю Израиля в ХХI веке», я основательно углубился в архивы и как-то перестал думать о том, что, появись главы из моей «Истории», скажем, в девяностых годах прошлого столетия, они воспринимались бы именно как фантастика, и тогдашние историки (не я, конечно, — в те годы я ходил под стол пешком) обвинили бы автора в необузданной игре воображения.

Поэтому, недолго подумав, я сказал Роману:

— Беру свои слова обратно. И все-таки, согласись, догадаться было практически невозможно. Ты превзошел себя.

Бутлер поперхнулся чаем, и я похлопал его по спине.

— Человек не может превзойти себя, — сказал Роман, отдышавшись. — Это уже действительно фантастика. А насчет того, что догадаться было невозможно, то я и не утверждаю, что догадался сам. Рассказать?

— По-моему, мы препираемся на эту тему уже полчаса! — вскричал я.

— Да? — удивился Бутлер. — А я думал — мы пьем чай и рассуждаем о роли фантастики в истории. Будешь записывать?

Я включил диктофон.

* * *

Пятнадцатилетняя Дина Цаплина исчезла примерно в полдень 14 марта 2026 года. Девочка пошла к подруге заниматься математикой, потому что семья Цаплиных, репатриировавшаяся из Винницы всего год назад, еще не успела обзавестись компьютером. Но у подруги она не появилась. Обеспокоенная Соня, подруга Дины, около часа дня позвонила к Дине домой и повергла Риту, мать Дины, в ужас — идти нужно было ровно пять минут.

В полицию заявили три часа спустя — после того, как обзвонили всех подруг и обегали все ближайшие игровые салоны.

К вечеру были опрошены сотни людей, среди которых нашлись и свидетели того, как Дина переходила улицу, и того, как Дина стояла у витрины магазина часов, и даже того, как, уже у самого Сониного дома, она гладила какого-то щенка, а рядом стоял мужчина средних лет.

Киберпортрет этого мужчины, составленный на основании ментоскопической реконструкции воспоминаний трех свидетелей, в тот же вечер показали в программе телевизионных новостей, после чего около сотни человек позвонили в полицию и сказали, что никогда не видели этого человека, и еще около сотни позвонили на телевидение и заявили, что в Израиле давно действует русская мафия, с которой пора кончать всеми доступными способами, один из которых — выдворение из страны всех «русских» репатриантов. Дескать, не было бы здесь этих Цаплиных, так никого бы не украли. А не было бы «русских» вообще, так и помидоры стоили бы не тридцать пять шекелей, а всего десять.

Звонившие забыли, что тогда страна осталась бы без министра иностранных дел Хаима Финкеля и без такой мелочи, как ксеноновая бомба, но не будем вступать в надоевшую всем дискуссию. Факт тот, что ни в тот вечер, ни в пятнадцать последующих никаких следов исчезнувшей девочки обнаружить не удалось. После чего дело и было передано в ведомство Романа Бутлера как безнадежное.

* * *

— Пойми меня правильно, — сказал мне Роман. — Я сам «русский», потому вопли о русской мафии коробили меня не меньше, чем прочих выходцев из России, но отрабатывались все мыслимые версии, и эта не была исключением. Но должен тебе сказать, Павел, что ни эта, и никакая другая версия мне не казались достойными внимания. Дело не в моей интуиции, а просто в том факте, что, если муниципальные сыщики сдались, значит, все версии были отработаны. Я мог лишь повторить пройденное. Поэтому, пока мои ребята занимались тотальным сыском, я заперся в кабинете, влез в киберспейс и попробовал подступиться к проблеме с иной стороны.

Ты будешь смеяться, Павел, но я занялся историей. Я вышел на банки данных иностранных полицейских архивов и затребовал анализ всех нераскрытых исчезновений людей в течение последних десяти лет. Потом увеличил срок до двадцати, затем — до тридцати лет, а когда, расширяя круги, добрался до границы XIX и XX веков, то уловил некую тенденцию. Нет, вру — не я, конечно, уловил, а компьютер, а я, как всегда, воспользовался результатом.

Так вот. В начале ХХ века люди исчезали вполне благопристойно оставляли некоторое количество следов, по которым полиция могла делать, например, выводы о том, что данный индивидуум похищен цыганами (но в ближайшем таборе не обнаружен), или смотался в Америку (но тамошними иммиграционными службами не выявлен). Не умел народ исчезать красиво и абсолютно бесследно.

В середине прошлого века (я не говорю о войне, где люди пропадали толпами) исчезновений стало больше, но — вот странное дело! — стало больше и находок. То есть, большую часть исчезнувших в конце концов находили живыми и здоровыми (муж сбежал от жены, сын от отца, а дезертир — от призыва), а меньшую обнаруживали в каком-нибудь кювете в таком состоянии, когда опознать тело было уже довольно затруднительно.