Читать книгу - ""Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 - Юлия Шахрай"

Последний стеллаж с теми книгами, которые, по-видимому, не подошли для остальных. Книга с законами оказывается именно здесь, чему я очень рада. Проверить все полки невозможно, но на тех, до которых удобно тянуться, так и не нахожу никаких религиозных книг. Но если есть храм, в котором проверяют, имеет ли ребёнок магический дар, должны быть и боги. И книги, в которых о них рассказывается.

Во время обеда размышляю об этом, но спрашивать остерегаюсь — кажется, будто поговорка «молчание — золото» придумана именно для подобного случая. И та, в которой говорится, что нужно молчать, чтобы сойти за умную, тоже.

Интересно, должна ли я посетить храм, когда буду в городе? С одной стороны, хотелось бы, но с другой — а вдруг здесь принято ходить в храм только по праздникам? Или приносить какие-то подношения? Или по-особенному креститься на входе. Я, конечно, как попугайчик, могу повторять за местными, только вдруг повторю какой-то жест, который не относится к религии? Нет уж. Если Рансон не предложит съездить в храм, я тоже буду молчать.

После обеда распоряжаюсь перенести в комнаты Аси и Рансона матрасы из спален второго этажа, а потом возвращаюсь в библиотеку и начинаю методичный пересмотр последней секции. Заканчиваю только к вечеру, но больше ничего полезного не нахожу. Книг по религии совершенно точно нет. И по магии нет тоже.

Деревенские заканчивают со вторым этажом и обещают вернуться завтра.

Перед сном читаю дочке сказки из книжки. Они про эльфов и их подвиги. Причём подвиги как в прямом, так и в переносном смысле — оказывается, эльфы могут как помочь вылечить растения, повысить урожай, найти воду и прочие сельскохозяйственные вещи, так и соблазнить красивых юных дев, но потом после этого самого соблазнения обязательно уходят в свои леса. Картинки того, как выглядят эльфы, есть. И судя по ним, они действительно очень красивы и очень ушасты. Вот только какого размера эти самые эльфы (как пикси или как люди) непонятно.

Во время завтрака хвалю Асю за кашу. Она смущённо благодарит, но выглядит при этом так, словно ей неловко, и она не знает, как реагировать на похвалу.

Потом приходят деревенские. Под моим присмотром они отмывают чердак, вытряхивают пыльные ткани, которыми накрыта мебель. А потом я зову Рансона. Мы вместе осматриваем коробки. Нахожу красивый фарфоровый чайный сервиз, который отправляю на кухню; три небольших ковра, которые делю между своей комнатой, комнатой дочки и гостиной; картины, большая часть из которых — это портреты людей (их я не трогаю), и вниз распоряжаюсь спустить только три пейзажа; одеяла, завёрнутые в ткань тоже есть — распоряжаюсь, чтобы одно отнесли в комнату дочки (из него получится отличная лежанка для кошки), а остальные — в комнаты для прислуги. Из коробки со статуэтками и подсвечниками выбираю несколько предметов, чтобы украсить гостиную и комнату дочки. Над большим зеркалом в деревянной оправе думаю, но всё-таки решаю, что место ему на чердаке — не доверяю я чужим старым зеркалам. Помимо этих находок на чердаке оказывается много всякого хлама разной степени ветхости, из которого мне ничего не нравится.

Во время ужина обсуждаем с Рансоном список того, что нам потребуется купить в городе. Он перечисляет всё, о чём говорил раньше. Ася с нами за один стол не садится, поскольку тут не положено за одним столом сидеть слугам и господам. Исключение может быть только для управляющего.

Мой взгляд падает на камин, поэтому я уточняю:

— Дом зимой будет обогреваться с помощью печей и каминов?

— Верно.

— Может быть, нам нужен человек, который проверит, всё ли в порядке с ними? А вдруг в дымоход попал какой-то мусор?

— Это разумно. Значит, наймём печника. Насчёт еды я по-прежнему настаиваю на том, чтобы список составляла кухарка — у меня в этом нет опыта.

— У меня тоже нет такого опыта, так что согласна насчёт кухарки. Запиши ещё, пожалуйста, шторы. Те, что в доме, выцвели, а некоторые к тому же и моль испортила.

— Хорошо, госпожа. Ложитесь спать пораньше — нам вставать на рассвете.

— Конечно! Ася, ты тоже поедешь с нами, поэтому тоже ложись спать пораньше.

— Госпожа, но зачем?

— Нужно купить тебе платье, да и за Татиной присмотришь.

— Но у меня есть платье.

— Расскажи, пожалуйста, об этом подробнее — какая у тебя ещё есть одежда и обувь.

— У меня есть туфли, сапожки, зимнее платье и тулуп.

— Хорошо. Я это учту.

— Вы собираетесь брать с собой дочь? — удивляется Рансон.

— Конечно. Нам же нужно выбрать для неё обувь и одежду. Не хочу ошибиться с размером.

— О! Как скажете.

Долго ворочаюсь в кровати, потому что не получается уснуть. От поездки в город зависит слишком многое.

Глава 8

Ася будит меня на рассвете. Одеваюсь, помогаю одеться дочке, и мы дружной компанией отправляемся в деревню.

Карманов в платье нет, никаких сумок я тоже не нашла, поэтому сорок золотых отдаю Рансону, двадцать прячу в корсаж, ещё три кладу в кошелёк — в этом мире тканевый мешочек, который нужно привязать к поясу.

Рансон садит Татину на коня, а сам ведёт его в поводу. Она так счастливо улыбается, что становится совестно — за всеми заботами я уделяла ей слишком мало внимания. Нужно будет это исправить, когда вернёмся в усадьбу.

Увидев нашу компанию, староста просит обождать, а потом выкатывает ещё одну телегу в дополнение к тем двум, что уже стояли на улице. В ближайшую залезают четыре мужика, а нам староста указывает на другую, которая отличается от остальных тем, что на лавку, где полагается сидеть, наброшено пёстрое одело. Усаживаю в середину дочку, и мы трогаемся.

Рессор на телеге совершенно точно нет — моя пятая точка чувствует каждую ямку и каждую кочку на дороге. Пытаюсь сесть по-всякому, но, похоже, удобного положения просто не существует. Если рессор нет и у дорожных карет, три месяца покажутся адом. И ладно я, но дочке будет ещё тяжелее.

Чем дальше, тем сложнее отгонять от себя мрачные мысли. Зато увидев вдалеке дома, за которыми возвышается крепостная стена, чувствую огромное облегчение.

Рансон распоряжается ехать к постоялому двору «Два петуха» на окраине города. Снимает комнаты, договаривается об уходе за лошадьми, отсчитывает три серебряных за всё, а потом мы берём с собой старосту и отправляемся смотреть, что и где можно купить. К моему огромному облегчению, пешком.