Читать книгу - "Рыцарь без позывного III - Бебель"

С лестницы донеслось еще одно требование, чтобы я не смел уходить, не почтя визитом ее покои.

Нет уж! Если хрен в мясорубке прокрутить — и то больше шансов будет! Грисби мой стручок на дольки покромсает и титану скормит! Буду потом за морем всяким падишахам про «суказависимость» пояснять.

Вздохнув и убедившись, что в округе не оказалось ни одной любопытной горничной, я осторожно потянул массивную дверь. Как ни странно, покои лорда не особо пострадали от лап наемников и гвардейцев барона. Видимо, просто не успели как следует накуролесить.

Тучный Аарон сидел за столом возле окна и с задумчивым видом разглядывал картину на стене — молодой широкоплечий рыцарь, высящийся подле восседающей на троне синеволосой дамы, намекал на личность красавицы не хуже, чем герб восходящего солнца на заднем фоне.

По жене затосковал... Все-таки и у феодалов что-то человеческое есть.

Кривые петли чуть скрипнули и лорд испуганно вздрогнул, немедленно оборачиваясь к двери. Заметив мое присутствие, он мигом подхватил кипу бумаг и сделал умное лицо:

— Твоя дерзость растет подобно сугробам у моих стен! Боюсь, нежные чувства, что питает к тебе ее светлость, могут быть опрометчивыми.

— Хорош комедию ломать — мы оба знаем, кто и зачем меня посвящал! Не делай вид, будто мелкая тебя заставила.

Едва я попытался закрыть дверь, как лорд испуганно проревел:

— Не хлопай!!! Она и так на одной лишь милости императора зиждется... Как и мое терпение, к слову. Откуда у тебя столько духу — врываться в мои покои без приглашения?!

Я даже не уверен, восторгается он, или ругается. Тихонько прикрыв дверь, я присел на диван, что стоял под той самой картиной и уставился на лорда.

Презрительно поджав губы, Грисби поднял случайный пергамент со стола и впился в него задумчивым взглядом, демонстративно не обращая на меня внимания.

— Ты же читать не умеешь.

— Вздор! Всем ведомо, что сир Аарон «Могучий»...

— Ты бумагу вверх ногами держишь. — нагло соврал я.

Лорд выпучил глаза и быстро повернул бумагу вверх тормашками. Блин, весь замок в курсе, что он неграмотный — чего стесняться-то?

— Воспитанники, чтоб их... — наконец сдался тучный рыцарь, отложив старое письмо от какой-то дамы. — Каждый шельмец грамотой владеет, можешь представить? Магистры малолетние, ни дать не взять. Не то, что в мои времена! Тогда рыцарь не письмами бахвалился, а...

— Крестьянскими юбками и винными бочками. Слушай, я бы и рад поболтать, да дел по горло. Я, в общем-то, по делу...

Краткий пересказ событий прошедшей ночи заставил тучного рыцаря нервно облизать засохшие губы. Радостный блеск в его глазах отозвался смешанными чувствами. С одной стороны — он явно слышит об отравлении в первый раз, а значит, в диверсии не замешан.

А с другой — не нравится мне его возбуждение... Походу, он уже понял, как можно обратить ситуацию в свою пользу. Тупее валенка, хитрее черта...

— Раз уж «Бороденка» мнит себя властителем моего города, то пусть уж изволит подчевать отморозков из своего кошеля... Не настал тот день, когда сир Аарон «Могучий» будет кормить этих бородатых разбойников!

— Ага. А что ты скажешь, когда и горожане от голода пухнуть начнут?

Седой засранец воровато облизал губы и поспешно объявил, что любой его верноподданный может рассчитывать на поддержку своего лорда. Внутри стен замка, само собой.

Понятно. Как и ожидалось, Аарон наотрез отказывается везти припасы в город. И я даже знаю, о чем он думает! В курсе, поганец, что до весны новые караваны не пройдут.

Поди, в его голове уже возникли картины голодных бунтов и погромов. Образы изможденных бородачей, тщетно пытающихся сохранить порядок и унять оголодавшую толпу.

Ему даже палец о палец ударить не придется — всего-то наливать кастрюлю супа любому, кто придет к воротам Перекрестного замка да пустить слух, что у бородачей под гарнизоном припасы спрятаны. И все — стражу перережут, а вместо герба Рориков над воротами засияет знамя восходящего солнца. И хрен подкопаешься — горожане сами же его и попросят, опасаясь гнева северян с моста! Сами бородатых вырежут, сами с челобитной придут, слезно умоляя вновь принять город под свою опеку и поделиться припасами.

Князь был прав, Грисби и впрямь на многое готов, ради своей «чести». Впрочем, все они такие.

Ладно, придется сделать ему предложение, от которого нельзя отказаться...

— А что скажет малявка... Тьфу, герцогиня, если узнает, что ты отравил припасы в городе?

— Чего? — седые брови непонимающе вздернулись. — Я-то тут причем?

— А при всем! К вечеру весь город будет в подробностях знать, как ты нанял дезертиров, чтобы отравить припасы гарнизона!

— Что?! Ты не посмеешь!

— Ой ли? Думаешь, у меня не хватит денег на глашатая? Или что у Фальшивки нет ниточек, чтобы пустить пару слухов о твоем сговоре с бароном?

— Ах ты говно... — морщинистое лицо с каждой секундой становилось все багровее.

— А ведь у тебя во дворе столько благородных наследников... Как будет неловко, если по возращении домой, они расскажут своим папашкам, как твое тупое интриганство заставило северян развязать войну в которой они потеряют кучу денег? Уж будь уверен, князь с герцогиней первыми получат от меня письма счастья!

— Шантаж! Это подлый шантаж! Знал я, знал что зря «виноградинку» слушаю! Не бывать за моим столом такому дерзкому говну!

Чего? Каким еще столом? Впрочем, пофигу...

— Ясный хрен! Если ты, козлина седая, не хочешь по своей воле помогать, то я тебя заставлю!

Лорд схватился за меч, лежащий у окна и я понял, что перегнул. Надо бы пилюлю подсластить... И очень срочно!

— А с другой стороны — как обрадуется герцогиня, когда получит известия, что ты не бросил город в трудную минуту? Сколько детей назовут твоим именем горожане? Сколько еще воспитанников к тебе пришлют по весне, а? Да к Аарону «Благородному» очереди выстроятся! И уж будь уверен, князь тоже услышит о твоей «милости». Уж налоги с города собирать точно будешь — это как минимум!

Лорд замер у окна, гневно сжимая рукоять длинного меча. Его морщины отчаянно напрягались, а челюсть ходила ходуном.

— Ну, так что? Рискнешь по крупному или выберешь беспроигрышный вариант?

Вопреки тщательно выпячиваемому мужеству, рисковать без нужды «Куролюб» не любил.

— Ах ты