Читать книгу - "Не время для любви - Кларисса Рис"

по собственной тупости просрал. Ничего удивительно в том, что он вляпался во все самые грязные дела министра магии за один росчерк пера. Только с везением Ланвельда можно настолько сильно недолюбливать самого себя.

— Черт! — выругалась я сквозь плотно сжатые зубы.

— Но все равно это не отменяет того факта, что мы должны выяснить, кто же убил Канвижера и подставил всех нас, — печально покачал головой блондин. — И это не просто моя дурная шутка. Мы все под прицелом. Ланвельд, как единственный свидетель, ты, Эсбила, как эксперт, которого устранят, если он начнет сопротивляться, и я, как нежелательная персона, которая имеет слишком много власти и сует свой нос во все дела.

— Погоди, перед тем как полететь сюда, я получала инструкции, — задумчиво протянула я, — и точно помню, что в академии осталось лишь три человека, которые могли бы отравить ректора. Вы двое и Камелд. Остальных Канвижер успел сменить, и теперь понятно, для чего.

— Вот только я этого не делал, так как между нашими конторами заключен договор, — загнул палец Инетер. — Ланвельд, тоже этого не совершал. Если бы он сам, то не нашлось бы столько прямых и косвенных улик на него. Это неправильно, психология преступника так не работает. Если бы отравление было обычным, то тебя бы не привлекли к расследованию, пусть и завербованного информатора. И последнее, яд обычно использует женщина, но у Камелд слишком надежное алиби. Она ужинала с министром магии, и ее видела огромная толпа народу. Против такого не попрешь. И не надо мне тут про оборотку и прочее. Нам никто не позволит делать экспертизу через семьдесят шесть часов. Сама знаешь протоколы в этом случае.

— Получается, у единственного возможного убийцы железобетонное алиби. Все улики указывают на Ланвельда, а в крайнем случае посадят тебя, как наследника бывших государственных карателей, — невесело усмехнулась я. — Надо же, а я до последнего думала, что это будет самое простое дело за всю мою карьеру.

— Погодите, так вы на самом деле работаете на две разные разведки? — до Ланвельда с запозданием дошла-таки мысль обо всем происходящем. — Но почему вы сейчас не пытаетесь убить друг друга, раз конкуренты?

— Ты чего уже успел накуриться? — Инетер подозрительно посмотрел на брюнета. — Тут тебе не популярный блокбастер. Это реальная жизнь, и в ней мы должны в первую очередь нейтрализовать группу опасных террористов, угрожающих безопасности целой планеты, а не выяснять, у кого яйца круче.

— Точно, я поняла, почему они хотят все повесить на Ланвельда. Уже слышала причину от агента, который ведет это дело от лица военных, — я едва не подпрыгнула от радости. — Ты перешел дорогу министру магии. Признавайся, что именно ты сделал, чтобы вывести Депесар из себя? Такого не было еще ни разу за всю историю Лондона.

— Баллотируюсь на следующие выборы, — пожал он плечами. — Мою кандидатуру поддержали тридцать два члена совета. Петиция собрала больше ста тысяч подписей. Поэтому я спокойно прохожу как самовыдвиженец.

— Канвижера убили не из-за желания сделать академию независимой, — медленно пробормотал блондин, — а из-за того, что он поддерживал твою кандидатуру на выборах. А если так сказал бы ректор академии, то многие проголосовали бы за Ланвельда, как за надежду «закона и порядка».

— Вот только они не учли, что он был нашим агентом, сорок лет проработавшим на разведку и сообщающим обо всех важных изменениях в политической и военной сфере Лондона, — я тоже поняла, к чему клонит блондин. — Сами того не желая, они заставили нас объединить усилия и отыскать того идиота, который смог это провернуть. Закрытая академия, ни одного свидетеля, сфальсифицированные «от и до» улики. Все это было как красная тряпка для быка. Я уверена, ваш корпус вообще не подчиняется никому, за исключением главы военного департамента, напрямую. И даже в том случае, если министр его уберет, вы будете исполнять приказы в автономном порядке. Кто в случае гибели становится временно исполняющим обязанности?

— Канвижер, — задумчиво протянул Инетер. — А поскольку он теперь мертв, следующим становлюсь я, как непосредственный директор корпуса. Это значит, что следующей целью будет Ланвельд. Ведь никто не знает, по какой причине улики, которых хватило бы на три пожизненных, не попали в руки следователей. Мой приказ поступил сразу же, как Камелд обнаружила тело. Прибывшие следаки нашли только то, что оставила группа.

— А раз меня не посадили сразу же, — медленно пробормотал Тонсли, — они решили, что приказ спецкорпусу отдал я. Поняли, что простыми методами меня не убрать с шахматной доски. Для этого привлекли к расследованию Авгельд, с которой мы не в ладах, и дали ей карт-бланш практически на все, вплоть до фальсификации доказательств моей причастности к смерти ректора.

— А теперь представь, что будет, если кандидата в министры заподозрят в таком, — ехидно протянул Стиверс. — Твоей политической карьере придет конец. Да и вообще, не факт, что ты сможешь отмыться. Они играли наверняка, используя все, что только можно, для достижения цели. И все равно просчитались.

— Стиверс, почему ты отдал приказ спрятать все улики, которые засадили бы меня на три пожизненных срока? — как-то обреченно сказал Тонсли. — Я не поверю в твою бескорыстность. За этим должно что-то скрываться.

— Скажем так, если тебе хорошенько вломить и вставить мозги на место, то из тебя получится не самый худший вариант, — пожал плечами Стиверс. — А способов заставить тебя сотрудничать с моим ведомством превеликое множество. Вплоть до шантажа теми самыми уликами, которые мы собрали на месте убийства. Постепенно народ бы привык к тебе. На сорок, а то и на шестьдесят лет все мы стали бы счастливыми обладателями адекватного правителя.

— Опять же, у тебя нет никаких гарантий, что я пойду с тобой на переговоры, — усмехнулся тот. — Думаешь, фальсифицированным уликам против меня кто-нибудь поверил бы через пять лет? Вся страна знает, насколько сильно мы не перевариваем друг друга. Не старайся, в твою сказочку я не поверю.

— Тогда я могу рассказать другую, — склонив голову набок, тихо хохотнула я. — Экспериментальное зелье «Диабелла» – одно из лучших творений моего учителя. Оно заставляет человека впадать в прострацию и выполнять все, что ему прикажут. Некое подобие жидкого заклятия подчинения, только обнаружить его нельзя, да и сама жертва считает, что делает все