Читать книгу - "Реванш - Илья Соломенный"

— Ты со мной?

— С тобой. Но только если всё будет, как ты говорил. Ты ручаешься, Петя!

— Я тебя не подведу, братишка, не сомневайся. Всё пройдёт гладко.

«Найдено воспоминание 000_2». Воспроизвести?

— Он смотрит на меня, будто что-то знает.

— Заткнись, Саша! Нихрена он не знает, ты можешь молча просто посидеть?!

— Теперь, значит, ты меня молчать просишь? А когда предложил заложить Соколова, помню, о молчании речи не…

— Да заткнись ты! Что на тебя нашло?!

— Он смотрит на меня! Он знает!

— Да и @#$ на него, Саша! Ты же слышал судью — обвинительный приговор утверждён! Мы его больше никогда не увидим. Невелика разница с тем что было, а? Всё нормально, Успокойся. Тебя же никто никуда не вызывал, поставил две подписи, и всё.

Разрыв воспоминания…

Выйдя из здания суда, Пётр достаёт из кармана золотистый портсигар, протягивает Саше оттуда сигарету. Тот не отказывается, кивает.

— Ну что, вот и всё? — спрашивает он, затянувшись. Пальцы слегка трясутся.

— Да, теперь — всё, — ответил Годунов.

— Слушай, Петя… То, что мы сделали с Соколовыми… Просто хочу чтобы ты знал — с тобой я так никогда бы не поступил.

Пётр смотрит на товарища оценивающим взглядом и кивает.

«Других общих воспоминаний в указанные даты найти не удалось»

* * *

Отключившись, я некоторое время сидел в кресле, вцепившись в его подлокотники. Спустя минуту убрал весь интерфейс с линз, встал и потянулся.

Ну вот и оно. То самое, что я искал…

Фух…

В голове снова стучали молоты. Но теперь я знал, что это продлится недолго. Минута-две, и можно будет заканчивать дело.

Я сразу знал, что так и будет. Был уверен, и настроил себя, так что сейчас знал — надо просто сохранять спокойствие.

Подойдя к лежащему без сознания Саше, я вытащил из кобуры пистолет, взял его в левую руку. Правой вытащил из нейропорта за ухом жертвы кабель, убрал его в карман — и отвесил юристу увесистую оплеуху.

Он дёрнулся на кровати, распахнул ничего не понимающие глаза, и получил ещё один удар — на этот раз кулаком.

Упав на подушку, попытался было встать, но со связанными руками и ногами сделать это было затруднительно. Ощутив у себя на лице дуло прижатого пистолета, Саша быстро утих, а я, убедившись, что он не настроен вытворять глупости, хлопнул его по лицу.

— Саша, Саша… Трухня ты гнилостная, Озёров. Кто же знал, что ты таким окажешься… В школе казался нормальным, серьёзным, обстоятельным человеком. А по факту получился совсем другим… Знал бы раньше… Что? Хочешь что-то сказать?

Я подошёл к своему пленнику и содрал с его рта скотч, тут же схватив рукой за челюсть, заставляя смотреть мне прямо в глаза.

— Только пикни, только крикни, Саша — прошу, сделай это. Тогда я с огромным удовольствием отрежу от тебя кусок. Рот заклею, конечно, чтоб ты соседей не пугал. Но отрезать буду очень медленно, чтобы ты ощутил всю прелесть.

— Кто вы? — выдохнул Саша, с ужасом глядя на меня, — Что вам нужно?

— То, что мне нужно, я уже взял, — оскалился я, — прямиком из твоей пустой головы достал. На большее, чем быть просто хранилищем, она оказалась неспособна. Значит и не нужна тебе, так получается?

— Нет, нет, подожди! — взвыл Саша, и я снова зажал ему рот.

— Заткнись, сука! Заткнись, мразь, если хочешь жить… Запомни — у тебя всего один шанс выжить. Ты должен рассказать мне то, что я уже и так видел в твоих воспоминаниях. У меня есть копия, не переживай. Но я хочу, чтобы ты рассказал сам — как всё было?

— Как что было?

— Как Пётр Годунов предложил тебе подставить вашего друга. Как ты согласился. Что с этого поимел Петя, и что ты, как сложились ваши жизни. Всё, Саша — ты выложишь мне всё. И если меня всё устроит — ты останешься жить.

— Но я… Что? Годунов?

— Тебе лучше собраться с мыслями. Я очень не люблю ждать.

И он заговорил. Сначала медленно, неохотно. Потом, всё больше втягиваясь в рассказ, несколько раз сбивался на ничего не значащие события и эмоции, и его приходилось направлять в нужное русло. Всё это время у меня в кармане стрёкотал включённый диктофон. Старый, без прямого доступа к сети — зато я был уверен, что с него эта запись точно никуда не денется.

К слову, на всякий случай я всё это записывал и себе на нейрочип, а также оставил включённую камеру на столе, которая сейчас была направлена на Сашу. Разумеется, она тоже писала.

Я не знаю, откуда у меня взялось это маниакальное желание запечатлеть разоблачение этого заговора, этой подставы, этого предательства, со стольких ракурсов. Может быть, я правда боялся, что все доказательства этого могут исчезнуть. А может — просто хотел, чтобы всё это врезалось мне в память навсегда. Чтобы засело накрепко — так, что не выкорчевать. Чтобы помнить.

А может и в самом деле рассчитывал, что эти признания, эти записи мне помогут? Такой вариант тоже нельзя было отрицать, хотя трезво оценивать свои поступки я сейчас не мог. Даже несмотря на то, что убеждал себя в обратном, и внешне был абсолютно спокоен.

В душе царило такое смятение, гуляли такие бури, что казалось — ещё пара часов, день, или два — и меня просто разорвёт на части от… неизвестного, непонятного чувства. Вина, утрата, злость, ярость, боль, уныние — и всё это одновременно, кипит, перемешивается и мутирует.

Я уже не знал, кто я такой. Матвей, Марк, заключённый, беглец, преступник и убийца, контрабандист? Чужак под вымышленным именем в собственном доме. Какой бред…

— Ты такой мудак, Саша. Мудак, но только это тебя и извиняет. Ты же всё это время думал, что Петя сказал тебе правду? Он так тебе проехался по ушам, так сыграл отчаяние, что ты поверил — что Матвей действительно всё это сделал?

— Да. Но…

— Я тебя прощаю.

— Что? — Саша даже вздрогнул от этих слов.

— Я сказал, что прощаю тебя. Несмотря на всё, что ты сделал, и к чему это привело — прощаю. Ты искупил свой грех. Точнее — искупаешь его прямо сейчас. Ты тупорылый идиот, Саша, но ты совершил предательство не из ненависти. Из корысти. Почему-то я думаю, что это немного облегчает твою вину.

— Я всё рассказал. Вы сдержите слово? Отпустите меня?

— Неужели это всё, что интересует тебя сейчас? После такого-то представления? Тебе не интересно кто я? Зачем так целенаправленно заставил тебя рассказать о Пете Годунове? Который, кстати, всё же обманул тебя ещё в одном моменте. Сказал, что во всех документах того расследования ты будешь «анонимом». Но, как видишь — я здесь. Не слишком постарался друг твой, верно? Упустил из виду пару отчётов.