Читать книгу - "Немезида ночного ангела - Брент Уикс"

ошарашен, втягивает голову, и подбородок сильно надавливает ему на шею – удивительно, что он еще может дышать.

Впрочем, это к лучшему, потому что дальше он издает звук, похожий на икоту.

Леди, стоявшая в очереди позади меня, тоже потрясена, и ее костяной веер замирает посреди взмаха. Это она от прыжка так удивилась. Затем ее взгляд опускается вниз, туда, где моя левая рука исчезает под высоким столом бюрократишки. Глядя на нее, я поднимаю палец правой руки, как бы говоря: «Минуточку». Затем касаюсь этим же пальцем губ и подмигиваю. «Только тише».

Пухлый слуга не произнес ни слова.

– Я же задал простой вопрос, – говорю я. – Давайте попробуем еще раз, хорошо? Вы можете сказать мне, где сейчас моя служанка?

Он смотрит на меня, выпучив глаза, но из его рта не вылетает ни слова.

Я сжимаю левую руку, чтобы приободрить его.

Он издает писк.

– Все слуги помогают переносить вещи на «Бегущего по шторму» и завершают последние приготовления.

– Неужели слугам сообщают, кто поплывет на корабле? – с удивлением спрашиваю я.

Я думал, что до рассвета никто не узнает, кто поедет с императрицей. Но, наверное, это невозможно. Разве у них получится отправиться в путь на рассвете, если никто не знает, чей багаж нужно к этому времени погрузить? А дворяне никогда не путешествуют налегке.

– Полный список есть только у смотрительницы замка, и она пополняет его всю ночь, когда этого просит императрица. Ни одному слуге не позволено грузить вещи его господина. Все разделены, – проговаривает Пухляш. – Как вы можете этого не знать? Из какой глуши вы приехали?

Я ласково сжимаю руку, и он подавляет еще один вскрик.

Да, я засунул ее прямо ему в штаны. Кожа к коже. Мешочек в ладошке. С виноградинками, которые почти усохли до изюминок.

Нет, наслаждения мне это не доставляет. Внушать ужас убийцам и бандитам – признаюсь, это я порой люблю. Благородного в таком удовольствии мало, зато не надоедает. Но пугать идиота, который мне просто нагрубил? Нет, это мне не нравится.

~– Вообще ни капельки?~

Ну, может быть, чуть-чуть. Однако я осознаю, что мои поступки отвратительны и неправильны.

А этот поступок далеко не самый отвратительный из всех, что я делал.

– Сейчас я вас отпущу, – говорю я. – И вам сразу же захочется совершить ошибку. Поэтому… перед тем, как позвать стражу, поразмышляйте несколько секунд вот над каким вопросом: вы в самом деле хотите, чтобы окружающие вспоминали эту историю и хихикали над вами всякий раз, когда кто-нибудь упомянет ваше имя? А ведь они будут хихикать и думать о ваших изюминках… всю вашу жизнь.

Я улыбаюсь ему.

Он бледнеет и еще больше сжимается.

– Изюминках?

Естественно, за весь разговор он ни разу не обратил внимания на то, что делает моя правая рука.

– И последнее, – говорю я. – Вы не могли бы предельно вежливо обслужить мою дорогую подругу? – я кивком указываю на леди в очереди. Улыбаюсь и подмигиваю ей. Все это время она завороженно глазела на нас.

Ее веер начинает двигаться с удвоенной скоростью.

– Изюминках?! – повторяет слуга.

– Ну крепкими яйцами их точно не назвать, правда ведь? И даже до виноградинок они не дотягивают. – Я убираю руку и изящно вытираю ее о платок.

– Советую вам послушаться моего друга, Изюминка, – говорит леди, широко улыбаясь мне. – А вы… позже, если не будете заняты…

Я улыбаюсь, снова подмигиваю ей и ухожу.

~– Что-то тебя потянуло на безрассудство.~

«Риск был полностью просчитан».

Ну ладно, может и не полностью.

Я тяжело вздыхаю. Не стоит так сильно испытывать удачу и тратить ее на малозначительные мелочи.

Но я его достал. Времени понадобилось слишком много, но я стянул с запястья Изюминки браслет с желтыми камнями. Желтый – значит из императорской челяди. Еще и с тремя камнями – значит, с высоким уровнем доступа. И у меня получилось снять браслет, не погасив свечение.

Не знаю, хватит ли его на задуманное, но это уже что-то.

Не теряя больше времени, я иду к двери для слуг; проходя мимо столика с напитками, хватаю с него лист пергамента, затем поднимаю руку, чтобы показать браслет и закрыть лицо, которое я уже опустил, словно что-то читаю.

Я прохожу через небольшую раздаточную. Здесь трудится орава измученных слуг; они действуют слаженно, как оркестр: су-шефы выдают подносы с канапе, кто-то быстро раскладывает на сервировочные тарелки готовые блюда; красивые разносчики, мужчины и женщины, стоят в очереди, поправляют друг другу костюмы и прически, промакивают пот, что-то припудривают, опрыскивают духами, сплетничают и предупреждают о проблемных гостях. О самых злостных нарушителях докладывают гвардейцу, который передает имена протоколисту, чтобы их записали.

У лестницы, ведущей вниз, лежит стопка запасных крыльев и набедренных повязок для мужчин. Я понимаю, что если буду долго стоять на месте, то кто-нибудь начнет гадать, зачем я пришел и кто я такой; поэтому я начинаю пробираться к лестнице. На ходу хватаю крылья и повязку и иду вниз.

– Эй, – окликает меня служанка, – зачем они тебе?

– Приказали. – Я пожимаю плечами. – Почем мне знать, зачем они ей понадобились.

Я не останавливаюсь, и моего ответа, похоже, хватило. Служанка не идет за мной и не окликает снова.

Я спускаюсь на этаж ниже, прохожу мимо кухни, мимо дюжих рабочих, катящих туда бочки с вином и несущих продукты с выпивкой, мимо судомоек, и попадаю в коридоры, по которым туда-сюда снуют слуги.

Я продолжаю спускаться все глубже в чрево дворца, пока меня не замечает какой-то старик. На его браслете три желтых камня. Это совсем плохо. Слуги, стоящие на одной ступени высоко в иерархии, наверняка знают друг друга лично или слышали друг о друге. По крайней мере, он точно поймет, что я не знаю всего, что должен.

Старик напускает на себя важный вид, собирается остановить меня, и я направляюсь прямиком к нему. По пути я перекладываю вещи с одной руки на другую и, прикрывшись ими, цепляю на запястье браслет с двумя синими камнями.

– Эй, подскажите, где я могу переодеться? – спрашиваю я.

– Переодеться? Здесь? Комнаты для переодеваний в той… но зачем вам?..

– Слушайте, – раздраженно говорю я. – Вот, что я вам скажу: не совершайте моих ошибок и никогда, категорически никогда не выводите из себя кого-то настолько могущественного, кто может ради собственной забавы приказать вам раздеться и облачиться в нелепый костюм.

– Ради забавы? – подозрительно спрашивает старик. – И о чьей же забаве мы говорим?

Я показываю ему браслет с синими камнями, как бы обозначая, что я не обычный простолюдин.

– Я не вправе обсуждать