Читать книгу - "Новые земли - Сергей Протасов"

Исходя из этого, «Сильверстон» был объявлен призом и на следующее утро вместе с «Сиреной» отправлен на Окинаву под управлением уже русских экипажей. Конечно, был некоторый риск отправлять одни транспорты без охраны к островам Рюкю, но их перехват считался маловероятным, поскольку все силы противника в данный момент наверняка были брошены на охрану коммуникаций в районе между Шанхаем и Сасебо. К тому же в конечной точке маршрута их должны были встретить.

К этому времени была получена телеграмма от «Олега» о безопасной угольной стоянке в бухте Наха, а от английских и японских экипажей удалось избавиться, пересадив их ночью на немецкое судно «Баден», шедшее в Шанхай. При этом, если бы не решительные и одновременно аккуратные действия досмотровой партии с «Авроры» под командованием лейтенанта Лосева, дело вполне могло закончиться международным инцидентом.

Во время досмотра этого парохода появился германский же крейсер «Ганза», на котором держал свой флаг второй флагман Восточно-Азиатской эскадры контр-адмирал Генрих фон Мольтке. С «Ганзы» тут же просигналили «прекратить захват судна» и послали офицера и несколько вооруженных матросов на борт парохода, для защиты прав немецких граждан, но это оказалось излишним.

Ни у капитана, ни у команды никаких претензий к русским не было, а неизбежная в этом случае потеря времени, по словам немецкого шкипера, была уже компенсирована впечатляющим зрелищем лихой высадки досмотровой партии на борт еще не совсем остановившегося парохода в довольно свежую погоду и пузатой фляжкой шустовского коньяка, перекочевавшего из кармана тужурки Лосева в карман кителя капитана Штросселя. Причем фляжку сразу открыли и продегустировали ее содержимое.

Из беседы со шкипером и присоединившимся лейтенантом с «Ганзы» узнали, что действия наших крейсеров в Желтом, а особенно в Восточно-Китайском море уже вызвали волну возмущения в английских газетах, издававшихся в Шанхае. В прессе высказывались даже предложения об отправке на Дальний Восток эскадры броненосцев, для усиления эскадры в Вей-Ха-Вее и прекращения русского пиратства.

Но главным было то, что суда с контрабандой, шедшие из Европы в Японию, были вынуждены развернуться и отстаиваться в Сайгоне, на Филиппинах и в Гонконге, не рискуя даже приблизиться к Шанхаю. Некоторые капитаны вообще спешили избавиться от своего груза, не желая более рисковать. Стоимость грузового фрахта в Японию и страховки грузов на этом направлении снова быстро полезли вверх.

После окончания оказавшейся весьма волокитной из-за приличного волнения на море пересадки экипажей призов на немца русский и германский лейтенанты обменялись портсигарами, на память, и отбыли каждый на свой корабль. Крейсера мирно разошлись, отсалютовав друг другу флагами.

На следующий день утром с «Авроры» обнаружили дымы сразу двух судов, шедших с востока. Сигналом сообщив о контакте на «Светлану», начали сближение, однако вскоре выяснилось, что это японские крейсера «Нанива» и «Такачихо». Не став ввязываться в бой, Егорьев приказал дать полный ход и отходить на северо-запад, уводя противника от отходящих к югу призов, чей дым еще был виден над горизонтом, и предупредив по радио «Светлану», действовавшую западнее.

Японцы пытались преследовать и также воспользоваться радиотелеграфом, но им активно мешали минеры «Авроры». А поскольку в скорости мощнейшие крейсера контр-адмирала Уриу сильно уступали «Авроре», еще до обеда оба преследователя пропали из вида, после чего Егорьев повернул на юг. К этому времени, поскольку угроза боя миновала, уже пришлось отправить часть орудийной прислуги и прислуги подачи на перегрузку угля из дальних ям поближе к кочегаркам, поскольку все бункеры вокруг котельных отделений почти опустели.

К вечеру нашли второй крейсер группы и устроили военный совет. По последним подсчетам на «Авроре» и «Светлане» угля оставалось лишь на путь до Окинавы или Цусимы с минимальным запасом для маневрирования в случае боя. Хотя еще не было известно, удастся ли обосноваться на Окинаве на достаточное для погрузки топлива время, Егорьев считал, что в любом случае провести бункеровку у какого-либо из островов архипелага Рюкю гораздо больше шансов, чем в открытом море. А, как минимум, один угольщик у Добротворского уже был. Поэтому после короткого совещания с капитаном первого ранга Шеиным он повел оба крейсера на юг, также ведя активный поиск, надеясь перехватить возможные пароходы с контрабандой, шедшие с запада в порты острова Кюсю или, Тихоокеанского побережья Японии без захода для бункеровки в Шанхай.

Но эти судоходные пути, видимо, использовались не столь активно, а возможно, из-за поднятой тревоги перевозки этим маршрутом временно прекратили. Два остановленных американских парохода можно было считать случайными. Они шли с Филиппин на Гавайи без контрабанды, и их отпустили после досмотра.

По мере приближения к месту предстоящей бункеровки Егорьев приказал наоборот уходить от возможных встречных судов и вывести из действия часть котлов, для экономии топлива. На «Авроре» к этому времени запас угля в прилегающих к кочегаркам ямах почти не увеличился. Его сжигали почти столько же, сколько успевали перегрузить. Только с остановкой первой кочегарки, и увеличением числа занятых на перегрузке дело пошло. Горизонт по-прежнему был пуст. Ни дымка, ни паруса. Впрочем, для местных вод это было делом обычным.

Утром 26 июня с «Авроры» обнаружили группу дымов справа по курсу. Спешно начали поднимать пары для полного хода. Подозрительные дымы попытались обойти с востока. При этом выяснилось, что они принадлежат нескольким судам, следующим в достаточно плотном строю. Это было уже подозрительно! С ними попытались связаться по радиотелеграфу, но безуспешно. Сами они радио тоже не пользовались.

Поскольку их курс был в сторону Окинавы, это сильно встревожило Егорьева, и он приказал начать сближение, приготовившись к бою. На «Авроре» и «Светлане» считали, что наткнулись на японский крейсерский отряд, ищущий их, и собирались оттянуть его к северу от нашей временной угольной станции. Но когда над горизонтом показались силуэты обнаруженных судов, стало ясно, что это обычные пароходы.

В предвкушении увеличения списка трофеев, крейсера полным ходом двинулись наперерез. Быстро приблизившись, выяснили, что это наши транспорты «Китай», «Метеор» и «Ливония», шедшие с углем и прочими видами снабжения из Сайгона к Окинаве. По планам штабов, они должны были уже день или два быть в районе ожидания. Но, как выяснилось, причина задержки была уважительной.

* * *

Когда капитан первого ранга светлейший князь Ливен утром 15 июня получил телеграмму из Владивостока со сроками начала активных боевых действий, по его распоряжению в порту немедленно были наняты три команды грузчиков. Им выдали аванс, чтобы было на что жить остававшимся в Сайгоне их семьям, и сразу перевезли на борт пароходов «Китай», «Метеор» и «Ливония», заранее принявших все необходимые запасы и уже имевших на борту кроме обычных шлюпок еще и грузовые боты, закупленные здесь же, в Сайгоне.

Капитаны судов были вызваны на «Диану» для получения боевого приказа. Старшим начальником всей экспедиции назначался лейтенант Гернет, уже немного знакомый с маршрутом. Он не так давно привел в Сайгон пароход «Карлайл» с грузом боеприпасов и снабжения, отправленный еще в ноябре прошлого года в осажденный Порт-Артур, но не успевший добраться до пункта назначения до его взятия японцами. Уже на рассвете 16-го все три парохода двинулись вниз по реке Меконг. Их капитаны имели строжайшие инструкции, запрещавшие приближаться к району ожидания у западной оконечности Окинавы, если конвой будет обнаружен кем-либо на переходе. В этом случае предписывалось следовать сразу во Владивосток через Курильские острова, а в случае невозможности возвращаться назад.