Читать книгу - "Бункер. Смена - Хью Хауи"

Последняя часть была ложью, он знал. Но это стихи, поэтому ложь не считается. Джимми чуть отошел и рассмотрел написанное в неровном свете фонарика. Строчки тянулись неровно, загибаясь вниз, каждая следующая строка кривилась сильнее предыдущей, а буквы становились меньше к концу каждого предложения. Когда он писал на доске, у него вечно проявлялась эта проблема: он начинал крупными буквами и мельчил к концу. Почесав бороду, он задумался: что эти стихи говорят о нем, что выражают?

Пожалуй, в написанном много неправильного. Пятая строка и вовсе вранье — о том, что никто не называет его Джимми. Он ведь назвал стихотворение «Я Джимми». Он все еще мысленно называл себя Джимми.

Он взял тряпку, оставленную в лотке с мелом, встал перед доской и собрался стереть неправильную строку. Но что-то его остановило. Это было опасение ухудшить стихотворение в попытке его исправить. А вдруг он сотрет строку, но не сможет написать взамен ничего хорошего? Ведь это был его голос, а звучал он слишком редко, чтобы так с ним расправляться.

Джимми ощутил на себе взгляд миссис Пирсон. И взгляды одноклассников. Призраки наблюдали, трупы смеялись, а он изучал проблему на доске.

И когда решение пришло, он испытал знакомый трепет, означавший, что оно правильное. Джимми провел пыльной тряпкой по доске и стер название. Слова «Я Джимми» в белом мазке и облачке меловой пыли. Отложив тряпку, он начал писать правду.

«Я Одиночество» собрался он написать. Ему нравилось, как это звучит. Поэтично, с глубоким смыслом. Но, как часто бывает в поэзии, слова обладают собственным разумом: вмешались его подсознательные мысли, и написал он нечто другое. Он сократил мысль до двух аккуратных кругов, изгиба и черточки. Прихватив рюкзак, он вышел, оставив позади старых друзей. Сохранилось лишь стихотворение и призыв помнить. Знак того, что он был здесь.

«Я Соло».^[16]

И меловая пыль, которая медленно оседала, подобно призракам ненаписанных слов.

85

Бункер № 1

2345 год

Дональд катил пустое кресло обратно в кабинет доктора Уилсона. Влажное одеяло свисало с подлокотника и волочилось по полу. Его охватило какое-то отупение. Еще утром он мечтал дарить жизнь, а не отнимать ее. До него начала доходить непоправимость содеянного, и стало трудно глотать и дышать. Остановившись в коридоре, он подвел итог тому, в кого он превратился. Неосведомленный архитектор. Пленник. Марионетка. Палач. На нем чужая одежда. И это превращение ужаснуло его. Глаза наполнились слезами, и он гневно стер их. Для гнева оказалось достаточно подумать об Элен и Мике, об отнятой у него жизни. Все, что вело к тому моменту во времени, к его пробуждению в этом бункере, было делом чьих-то рук. Он буквально ощущал веревочки, привязанные к локтям и коленям. Он был сбежавшей марионеткой, катящей пустое кресло.

Дональд привез его на прежнее место и поставил на тормоз. Достал из кармана пластиковую бутылочку и задумался: не украсть ли еще дозу или две? Он опасался, что заснуть ему будет трудно.

Бутылочка отправилась в шкафчик к таким же пустым. Дональд уже собрался уходить, но тут заметил на каталке записку: