Читать книгу - "Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин"

…Солнце замерло над зубчатыми горами, кое-где покрытыми снегом. Если приглядеться, были заметны ручьи на склонах и затопленные низины. «+3С» — сообщал термометр в углу экрана. «Потеплело там у них,» — Гедимин покосился на данные уличной температуры в Ураниум-Сити, — третий день держалось +15С, на Атабаске взорвали лёд, и даже с высоток уже не капало.

Плато будущей «Эданны» снимали с высоко подвешенного дрона — оттуда два посёлка у подножия казались крошечными, даже пятиэтажные сборные бараки сарматов, выкрашенные в ярко-оранжевый и жёлтый, лежали маленькими коробочками, а их обитатели уменьшились до муравьёв. Стоило дрону развернуть камеру к самому плато, и Гедимин понял, для чего было так высоко подниматься, — только так и можно было показать ряды глубоких кратеров-котлованов, испещривших плоскую гору. Внутри возились проходчики, выравнивая края и прокладывая ходы. Над плато повисло прозрачное защитное поле. В одном месте оно уплотнилось, выгнулось кверху воронкой — и наружу полетели обломки. Под растворившимся куполом зиял новый кратер.

Под развернувшуюся камеру снова попал посёлок с пятиэтажными бараками; в «мартышечьих» зданиях старого прибрежного городка Гедимин не разбирался, но размеры стандартного барака знал точно. Он смотрел то на изрытое плато, то на временное сарматское поселение и качал головой. «А широко они там развернулись. Правда, что ли, сорок энергоблоков? И… они, похоже, хорошо заглублены в скалу. Не удивлюсь, если под ними спускные шахты. Это проект „Урана“ — он не мог что-то такое не предусмотреть. Если уж Маккензи до этого додумался…»

Он настроил, как мог, увеличение и присмотрелся к сарматам. Те, кто работал на технике, были одеты в ярко-оранжевые строительные комбинезоны — но Гедимин нашёл несколько силуэтов на смотровых вышках, и они были в тёмно-синем, с жёлтой полосой вдоль шлема. «Станции уже присвоили собственный цвет?» — слегка удивился он. «Ещё фундамент не уложен, а традиции уже надо соблюдать…» Он поискал ещё, но серебристых скафандров не нашёл. «Командиры, наверное, сидят в штабе,» — он покосился на яркий посёлок. «И всё видят на голограммах. Ну, вроде нигде не налажали. Айзек где-то там… Тоже будет командовать?»

07 июня 09 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Уы-ы-ы,» — прогудело под сводом черепа. Гедимин растерянно мигнул. Он только миновал проходную и ещё даже близко не подошёл к ремонтному ангару, не то что к энергоблокам — но открытый висок и загривок уже прижгло фантомным жаром. «Уи-и-и,» — голос внутри черепа стал тоньше, и сармат невольно поёжился.

— «Вайтрок», приём, — прошептал он, прислонившись к транспортному ангару. Мимо шли сарматы — кто с дневной смены, кто на вечернюю — и сармат встал боком к дороге и прикрылся плечом, надеясь, что никто лишний его не услышит.

«Уи-и-и-и,» — звук внутри черепа всё сильнее походил на стон. Объясняться вменяемо станция, похоже, не могла — разве что щупальца на висках чуть сбавили жару, видимо, «Вайтрок» опознал Гедимина.

— Что с тобой? Авария? — он медленно, стараясь не попадаться на глаза патрулям и блуждающим по станции экзоскелетчикам, двинулся к ближайшему энергоблоку. Никаких признаков бедствия не было — тревожные сигналы не горели, сирена молчала, рабочие расходились по местам спокойно, с удивлением глядя на Гедимина.

Патруль, увидев его, свернул за угол, но подойти к энергоблоку не удалось — у входа маячил «федерал» в увешанном оружием «Хоуке». Вроде бы Гедимину он ничем не угрожал — но сармат сразу пожалел о сфалте, спрятанном под матрасом. С тех пор, как по станции топтались «макаки», оружие приходилось держать в бараке, да ещё и в «безопасном» чехле.

«И-и-и…» — Гедимин не мог понять, хранитель крайне огорчён или с трудом сдерживает ярость. Щупальца пульсировали на коже, наливаясь жаром. «Аварии, похоже, нет. Не на этом энергоблоке. Проверить другие…»

Он прошёл вдоль построек газовой службы и остановился — отсюда, в проём, хорошо просматривались два энергоблока. «И здесь тихо… „Вайтрок“, приём! Что тебя разносит-то?»

Станция всё-таки сосредоточилась, — в мозгу свился клубок мутных картинок, чужих эмоций и нарастающей боли и ярости.

— Стоять! — рявкнул кто-то, загородив собой проход. Гедимин медленно поднял взгляд на синий «Хоппер», растопыривший турели.

— Что ты тут забыл, а? Ты из ремонтной бригады, — тебя что, вызывали?

— Станция подозрительна, — отозвался Гедимин, стараясь не щуриться. — Что-то с щитом управления, второй или третий энергоблок. Обход уже был?

«Хоппер» презрительно фыркнул и ткнул в сторону сармата наручным бластером.

— Тебе наврали, теск. Никакой аварии там быть не может. Ваших операторов допрашивают специалисты из «Вестингауза». А они понимают в этом побольше тебя. Иди, иди, работай!

Он толкнул сармата в грудь. Гедимин молча подался в проулок. Чужая боль и ярость обжигала нервы. «Допрашивают, значит. Видал я их допросы. Если сама станция кричит от боли…»

— «Вайтрок»! — выдохнул он, уткнувшись шлемом в ребристую стену ремонтного ангара; респиратор он благоразумно прикрыл — звук наружу не выходил, но станция и слушала не ушами. — Если там совсем плохо… если наших мучают… дай чужакам «сигмы»! Помнишь, как тем патрульным…

«Хмррр???» — пророкотало в мозгу с совершенно другой интонацией, и стон затих. Гедимин, невольно вздрогнув, оглянулся на ангар. Теперь он хорошо вспомнил, что было с теми патрульными — и со дна памяти полезло всякое о сравнительной радиоустойчивости сарматов и людей. «Так, Гедимин. А теперь драпай в ангар и делай вид, что тебя тут не было. Ты вроде бы не при делах — но кто знает, что придёт „макакам“ в голову⁈»

Уже из ангара, едва пройдя шлюзование, Гедимин услышал снаружи приглушённый вой медицинской сирены. Ремонтники озадаченно переглянулись.

— Гедимин, ты там никого не бил?

Сармат молча качнул головой и забился в угол за верстаком. Сердце колотилось где-то под горлом, и все тренировки далеко не сразу смогли унять его. «А ведь „Вайтрок“ меня послушал. И сделал, кажется, неплохо. Главное, чтобы операторы не пострадали. Они в ипроновых шлемах, но ведь без экзоскелетов…»

«Уммхм,» — донеслось из-под свода черепа. Чужая вина и досада обожгла кожу. Мимо выгородки, тяжело ступая, прошли двое бригадиров.

— Что у них там за