Читать книгу - "Негатив. Эскалация - Павел Николаевич Корнев"

Если подранок что-то и кричал в своём противогазе — я этого не слышал даже в паузы между грохотом коротких пулемётных очередей. Опять же — плевать! Вытянул из кармана пистолет, большим пальцем оттянул спицу курка, приставил дуло к запотевшему изнутри окуляру и утопил спусковой крючок.

Хлоп! — и свободен!

Но ненадолго: только дополз до выбитых дверей, и меня ухватили, дёрнули по усыпанному раскалёнными гильзами и залитому кровью полу так, что суставы хрустнули.

Зараза!

— Петя?! Цел?!

Я оттолкнул Касатона и прижал к лицу маску противогаза, задышал часто и глубоко, пытаясь перебороть дурноту. В вестибюле военной кафедры стояла одуряющая жара, а лёгкие горели огнём из-за плававших в воздухе клубов дыма.

Крупнокалиберный пулемёт умолк, кто-то выскочил на галерею, чтобы почти сразу вернуться и кинуть Стройновичу противогаз.

— Держи!

Этим кем-то оказался Вениамин Мельник — узнал его, прежде чем аспирант закрыл лицо резиновой маской. Третий противогаз достался распластавшемуся за пулемётным станком Тарасу, а с последним — щерившимся простреленным окуляром и забрызганным изнутри кровью — Вениамин убежал, враз растворившись в жёлтой дымке.

Я немного отдышался и натянул маску, закрепил её на голове, после пошарил и отыскал выроненный пистолет. Расслабляться не стоило: с того конца галереи доносились явственные энергетические помехи. Едва не прикончившие меня операторы определённо не собирались отступать и готовились к продолжению штурма.

Впрочем, расслабиться и не позволили.

— Ты ведь пулемётчик? — проорал отнявший на миг от лица маску Касатон.

Я кивнул.

— Держи вход!

Он вручил мне РПД и ранец с запасными дисками, а сам на пару с Тарасом покатил станковый пулемёт куда-то к главному входу вслед за убежавшим туда Мельником. И даже не оглянулся удостовериться, что я его понял, будто так и надо.

Впрочем, а чего тут не понять? Либо мы их, либо они нас.

Других вариантов нет.

И я не стал мешкать, выбрался из-под прикрытия стены в проход, схоронился за убитым оператором, распластавшись в луже его крови, установил пулемёт на сошки, вжал в плечо приклад.

Только суньтесь, суки!

И — сунулись. Кого другого могли бы застать врасплох, особенно при столь дерьмовой видимости из-за жёлтого марева и запотевших окуляров противогаза, но только не меня. Пусть и потерял контроль над сверхспособностями, помехи ощущал предельно чётко, поэтому утопил спусковой крючок за миг до того, как в проход шагнул накачанный под завязку сверхсилой оператор. Просто уловил смещение энергетической аномалии, вот и саданул очередью! Сработал на опережение и — попал!

Едва различимую в дыму фигуру сбило с ног, и сразу — грохнуло! Вырвавшаяся из-под контроля энергетическая конструкция сдетонировала, и подельников террориста отшвырнуло от входа в галерею, а дальше надо мной упругой волной прокатился отголосок взрыва, и — тишина.

Точнее — затишье; о тишине не могло быть и речи. У главного входа к ручному пулемёту присоединился крупнокалиберный, его короткие очереди отдавались через пол вполне ощутимыми вибрациями.

Повторить атаку осадившие военную кафедру операторы не решились, вслепую зашвырнули из-за угла несколько шаровых молний, только именно что — вслепую, ни одним из взрывов меня не зацепило. Я немного отполз и замер в ожидании воздействия на гравитацию или давление, но террористы даже запалить тут всё к чертям собачьим не попытались, отошли. По крайней мере, хотелось верить, что они именно отошли, а не задействовали какую-нибудь продвинутую технику заземления, полностью скрыв от ясновиденья свои потенциалы.

Дальше смолкла пальба и у главного входа, тогда прибежал неопознанный мною тип в противогазе с заклеенным левым окуляром, распластался рядом, похлопал по плечу и махнул рукой куда-то себе за спину: мол, иди!

Я отполз под прикрытие стены, потом только поднялся и поспешил к лестнице. Под той лежали оттащенные с прохода тела — четыре или пять; сколько точно — не разобрал. Просто не стал приглядываться и уж тем более проверять, нет ли среди них знакомых. Поспешил дальше.

За счёт перепада высот галерея из основного корпуса вела непосредственно в вестибюль военной кафедры, а ждали меня на третьем этаже. Чем выше поднимался, тем прохладней становился воздух и тем меньше в нём оставалось жёлтой дымки, но снимать противогаз, пусть в том и было нестерпимо жарко, а стёкла окуляров запотели изнутри, мне нисколько не хотелось.

Прошёлся по коридору, заглядывая в распахнутые двери, отыскал кабинет, где на придвинутом к окну столе — широком и массивном, громоздился крупнокалиберный пулемёт. В углу бубнил в рацию старшекурсник с мокрым платком, сдвинутым с лица на шею, а стоило только кинуть взгляд на улицу, и Вениамин Мельник сделал предостерегающий жест рукой.

— Не подходи! Снайперы! — Толком его слова не расслышал, скорее уж просто угадал.

На улице по земле растекалось жёлтое марево, пятиэтажный корпус, где располагались технические службы, пылал, а откуда-то с противоположной стороны студгородка доносились отзвуки яростной перестрелки. Ещё вразнобой хлопали винтовочные выстрелы со стороны главного здания. Угодившая в раму пуля с визгом отлетела в дальний угол, шибанула о стену и упала на пол.

Тут меня поманил к себе Касатон Стройнович, и я глазам своим не поверил, углядев у него в руках шприц и стеклянный пузырёк со знакомой оранжевой полоской на этикетке.

Антидот! «УА-32»!

Без лишних понуканий я расстегнул ремень с подсумками и снял изгвазданный пиджак, потом закатал рукав сорочки и позволил воткнуть в вену иглу.

Вот это дело! Теперь бы только продержаться, пока способности вернутся. Дальше будет проще. Дальше мало никому не покажется!

Вопреки душевному подъёму у меня как-то разом кончились силы, уселся в дальний от окна угол. Подумал, не стоит ли спуститься и подстраховать державшего галерею пулемётчика, даже привстал, но тут студент оторвался от радиостанции и начал излагать сводку последних новостей:

— Дирижабль на подлёте, и уже подняты в воздух самолёты. По земле подкрепление прибудет в течение десяти минут. Это комендатура, основные силы корпуса только выдвигаются в город. — Старшекурсник то и дело откашливался и делал долгие паузы, но всякий раз перебарывал себя и продолжал вещать: — Лабораторный корпус держится, их плотно обложили, перейти в контратаку не могут. Из больницы идёт эвакуация персонала и пациентов. В кампусе без изменений, столкновения затихли.

«С кем столкновения?» — хотелось спросить мне, но и не подумал снять противогаз.

Вениамин Мельник пощёлкал пальцами, привлекая к себе внимание, и указал на дверь, но, прежде чем я успел подняться и отправиться на первый этаж, здание ощутимо дрогнуло, а следом докатился грохот далёкого взрыва, задребезжали каким-то чудом уцелевшие стёкла. Над