Читать книгу - "Северное Сияние. Том 1 - Сергей Извольский"

В этот момент все световые столбы, в которых сидел каждый участник, пришли в движение и закружившись, начались сходиться. Так, что в зале теперь оказалось девять ярких световых колодцев, в центре каждого из которых был покерный стол.

Одновременно с этим за каждый стол десятым участником присел крупье — раздающий карты и контролирующий ход игры. Как и остальной обслуживающий персонал яхты тоже неасапиант, с красным неоном логотипа в глазах, который светился в тон его бордовой бабочке.

Напротив меня за столом, кстати, устроился Бастиан фон Валленштайн. Поймав мой взгляд, герцог Мекленбург-Штатгард поприветствовал меня сдержанным кивком. Да и вообще прямой потомок легендарной княжны Фредерики сохранял благожелательное спокойствие, оглядывая остальных финалистов.

Крупье в этот момент произнес что-то на французском, в котором я до сей поры слаб. Но знать язык не было нужды — мы в покере, тут ничего лишнего не говорится. И так понятно, что озвучивал крупье то, что сейчас по старшей карте будет определяться место дилера — самое выгодное в раунде.

Смысла в этом правда не было, потому что девы-организаторы из ядовитого плюща устами Клаудии попросили всех в первом этапе игры идти ва-банк даже не глядя на свои карты. Хотя может и найдется бунтарь, подумал я, оглядываясь по сторонам скучающим взглядом.

Крупье между тем идеально выверенными движениями вскрыл и перемешал колоду, после чего повел по столу, с хирургической точностью отмеряя девять карт. Которые он перевернул также идеально слитным жестом — уверен, если замерить между разложенными картами расстояние, оно окажется одинаковым до миллиметров.

Между тем место дилера по старшей карте было определено, и крупье с тихим шелестом раскидал картонки карт. Я сначала не понял, что меня озадачило; но буквально пара секунд, и стало ясно: в полной тишине зала девять неасапиантов-крупье раздавали карты абсолютно синхронно, что придавало тихому шелесту карт звуковой объем.

Ведущий игру крупье, не отходя от буквы правил, жестом обратился к фон Валленштайну, которому по жребию первому полагалось войти в игру первому, начиная торговлю.

— Ich setze alle meine Chips und hoffe auf Glück, — с некоторой долей насмешки над пафосом мероприятия заявил Бастиан, и сделал легкий жест пальцами, словно отталкивая от себя фишки.

Только после того, фон Валленштайн «пошел на все фишки с надеждой на удачу» — знание немецкого позволило мне перевести сказанное, он глянул свои карты. И, не удержавшись, едва-едва улыбнулся и осмотрел всех присутствующих с некоторой долей превосходства сильной позиции.

Остальные, в том числе и я, молчаливо поддержали ставку на все, и в центре стола вскоре оказалось фишек на четыреста пятьдесят тысяч франков. Крупье опять произнес что-то на французском. Снова слов я не понял, но опять по смыслу все ясно — неасапиант озвучил просьбу открыть карты.

Первым вскрыл карты фон Валленштайн. У него оказалось два туза — в принципе, я подобное и предполагал, увидев нескрываемое превосходство во взгляде. У меня пятерка и семерка пик. У остальных карты оказались самые разные: от полного мусора — разномастная двойка и семерка, до пары королей.

На стол поочередно лег король треф, пиковые валет и двойка, бубновая дама и пиковый туз. Принесший мне победу — собранный мною флеш, комбинация пяти карт одной масти, была самой старшей.

Надо отдать должное, свой проигрыш собравшиеся за столом приняли без негатива. Действительно продуманная ситуация — во-первых, вопрос предварительного отбора решает не умение, а удача, а во-вторых проигравших сразу восемь и они в подавляющем большинстве. Да и сумма проигрыша не настолько принципиальна, чтобы оставить душевную рану и заставить вспоминать эту травму всю оставшуюся жизнь.

Свет за нашим столом стал более мягким, а мое место, наоборот, вновь оказалось в центре внимания. За двумя соседними столами — по другую сторону от помоста, между тем шли вторые раздачи. Видимо, победитель оказался не один.

Слева от меня за столом остался Валера наедине с низкорослым японцем. Чтобы не отвлекать принца вниманием, я с показательной ленцой повернулся и чуть привстав, посмотрел на второй стол, где вообще не было победителей. И легко улыбнулся: на сукне лежало четыре туза и король — сильная комбинация, ставшая одинаковой для всех игроков, даже учитывая их карты на руках.

Многочисленные проигравшие между тем поднимались из-за других столов и подходили ближе к двум, где еще шла игра. Там крупье уже идеальными движениями собрали фишки, разделяя их на равные столбики и вновь подвинув обратно к игрокам.

Снова зашелестели карты. Валера выиграл у японца, внешне восприняв победу со скучающим удивлением. Хотя из-за связи кровавого союза я прекрасно чувствовал, как принц всерьез переживал — надо будет ему потом это припомнить при случае.

За другим столом победа досталась Леониду, чью победу встретили подбадривающими криками и нестройными хлопками аплодисментов. Сопроводил греческий наследник свой выигрыш комментарием на французском и громким заразительным смехом, поддержанным многими из участников и зрителей.

После того, как определился последний победитель, свет в зале начал набирать силу, концентрируясь в центре зала, где на помосте ярко высветился финальный стол, крытый уже зеленым сукном. Этого стола там изначально там не было — как из-под земли появился. Либо действительно в полу люк, и он просто поднялся, или его неасапианты на руках пронесли, пока мы общий для всех раунд с удачей разыгрывали, а зал был погружен в темноту.

Пока шесть финалистов занимали свои места, вокруг блистали лучи светового шоу из прожекторов. Участников представляла Клаудия, громко оглашая имена победителей в споре с удачей.

Усевшийся напротив Валера мне подмигнул, взглядом и жестом показав, что сейчас преподаст мне урок игры в покер. Следом за стол присел греческий принц Леонид. После своей весьма бурной реакции на выигрыш в групповом этапе теперь он сохранял показательное спокойствие и сосредоточенность.

Больше за столом я никого не знал. По правую руку от меня устроился смешливый и улыбчивый Юрий Барятинский — довольно манерный молодой человек с утонченными чертами лица. По левую руку присел сосредоточенный, кажущийся даже угрюмым японец Таро Судзуки, с зачесанными в хвост длинными пепельного цвета волосами. Последним финалистом оказался широкоплечий немец Манфред Штиль, которого почему-то Барятинский и Леонид, явно с Манфредом знакомые, называли «Йохен».

После представления участников зал оказался полностью освещен, а помещение совсем преобразилось: вокруг помоста стояли накрытые круглые столы, по краям зала расположились уже длинные столы с нагромождением закусок и пирамидами бокалов шампанского. Сновали вокруг официанты, обходя редкую толпу недавних участников, к кому удача оказалась неблагосклонна.

Некоторое время понадобилось неасапиантам, чтобы перенести все фишки за финальный стол. Здесь уже было все серьезней — турнирный формат с одним победителем, на кону почти три миллиона франков. Равные стеки — по четыреста пятьдесят тысяч франков у каждого. И формат продолжения турнира, озвученный Клаудией, также не предусматривал долгой игры. По крайней мере, не на всю ночь.