Читать книгу - "Жемчуг богов - Сергей Станиславович Юрьев"

— Я не верю тебе, Хаббиборо, но сделаю все, о чем ты просишь. Только придется принести в жертву дюжину бледнолицых, чтобы ватахи поверили, будто и та, которую ты хочешь исцелить от беспамятства, — тоже жертва. Иначе они не дадут нам ключа, открывающего Тантху.

— Но нас всего двенадцать. Не надо меня в Тантху. Я много знаю. Я очень нужный! — У лекаря похолодела спина, а дурные предчувствия сменились ледяным ужасом неизбежности. — Хотите, я приведу вам еще солдат или еще кого-нибудь…

— Ты умен и труслив, а все твои спутники, кроме мальчишки, смелы, но глупы. Только ты сможешь найти выход обратно и вытащить дочь повелителя бледнолицых. Вернувшись, она утратит память обо всем, что случилось по ту сторону Тантхи и вспомнит то, что было по эту. Это и будет исцелением.

— А если я не найду пути обратно?

— Рано или поздно найдешь… То, что тебе нужно, там называют фавром. Он откроет тебе выход…"

Выход… Зачем? Чтобы вновь обрести тело, неспособное воспарить над убогой твердью? А может быть, вернуть губернатору исцеленную дочку? Дона Сандроса, наверняка, давно обглодали черви, а вот Эленгу он был бы не прочь вытурить отсюда, но путь в Велизор ему закрыт… Зато есть способ избавиться от Родонагрона… С тех пор, как Эленга за что-то (он уже не мог вспомнить, за что) отвергла его, он претерпел массу унижений от владыки, и теперь появилась надежда обрести свободу. Надо только убедить владыку воспользоваться фавром… Пусть он думает, что там, на дне Чаши, его ожидает могущество, не сравнимое с тем, что он имеет здесь… Могущество, а не гибель!

Впереди — вечность, и он, леденящий Каббиборой, еще успеет избавиться от остальных бессмертных, заберет себе и Жезл, и Корону, и все остальное, что у них там еще… А потом останется лишь найти управу на Видящих, и он станет единственным повелителем всех живущих от южных пределов Велизора до холодных вод на севере. Но сперва надо кое-что проверить… Не стоит доверять бессмертным… Даже если удалось подслушать их разговор, это вовсе не значит, что они говорили правду. Может быть, они хотели обмануть друг друга, а в дураках окажется ни в чем не повинный ветер. А еще Родонагрон может просто отобрать фавр и отправиться к Чаше, не расставшись при этом с Жезлом… Значит, надо его убедить в том, насколько опасно одновременно обладать Жезлом и фавром древней богини… А сделать это могли бы только те, кто не может солгать, те, кто, зная истину, могут лишь утаить ее.

Вдали уже показалась Твердыня, когда он обратился в безветрие, а потом начал неторопливо струиться назад.

— Безымянная, может быть, нам не стоило покидать жилище Еги… — Чуткий Олень сидел прямо на земле, прислонившись спиной к серому валуну. — В Варлагоре нас ждет только смерть. Я чувствую спиной ее дыхание…

— За твоей спиной — лишь мертвый камень. — Безымянная поднесла к его дрожащим губам бронзовый стаканчик со снадобьем, которое должно было либо исцелить, либо сделать смерть легкой и быстрой. После того, как они спустились с гор, на них обрушился снежный вихрь, и вскоре у Чуткого Оленя началась лихорадка. — Спиной можно чувствовать лишь то, что уже позади…

Она хотела сказать еще что-то, но порыв ледяного ветра чуть не сорвал с нее меховую накидку, а огромный булыжник вдруг покрылся инеем. Чуткий Олень, казалось, превратился в изваяние, высеченное из каменный глыбы, а Безымянная прикоснулась к его руке, но та, и впрямь, оказалась ледяной.

— Мало кто может выдержать дыхание леденящего Каббибороя. — Ветер, приняв образ длиннобородого старика в странном тюрбане на голове, уже стоял рядом. — Хочешь, я и на тебя дыхну?

Безымянная ответила молчанием, зная, что ветру от нее что-то надо, иначе бы он не стал разговаривать…

— А где мальчишка? — Каббиборой решил начать издалека. — Или мой подарок вам пришелся не по душе?

— Тамир-Феан остался там, где до него не доберутся твои ледяные лапы. — Она продолжала стоять спиной к ветру, глядя на окоченевшее тело Чуткого Оленя.

— Мои ледяные лапы доберутся до кого угодно и где угодно. — Казалось, Каббиборой вовсе не был разгневан дерзостью собеседницы, в голосе слышалась только легкая обида и удивление, что кто-то из смертных недооценивает его возможности. — Но, если ты помнишь, именно я спас мальчишку. Спас вопреки приказу владыки. Он настолько уверен, что любая его воля тут же выполняется, что не считает нужным проверять…

— Что тебе от меня нужно?

— Вот это уже разговор! — Ветер даже слегка потеплел и перестал гнать на Безымянную снежные хлопья. — Смотри, что у меня есть.

Фавр мелькнул у нее перед глазами и тут же исчез в облаке ледяной пыли.

— Ворюга. — Безымянная решила, что Каббиборою что-то понадобилось от Еги, он хочет предложить в обмен на это что-то украденный фавр, а она должна стать посредником…

— Хочешь, я отдам его тебе? — Ветер изобразил подобие улыбки. — А тебя отдам владыке…

— Твоему владыке ни к чему ни я, ни этот фавр.

— Но он-то об этом не знает. Вот он, фавр, принадлежавший когда-то Еге-Хранительнице, ключ от Чаши, за которой расположен мир, в котором Родонагрон-бессмертный станет еще бессмертнее, а по могуществу своему сравнится с древними богами. Если он поверит, то он уйдет! А разве не этого хотят Видящие? Мне все время казалось, что вы хотите избавить мир от бессмертных. Ты слышишь: я знаю вашу тайну! Я могу становиться тихим и незаметным, и тогда мне слышны разговоры тех, кому есть что скрывать. Но заметь, Безымянная, я об этом знаю, а владыка — нет.

— Видящие не могут лгать…

— А тебе и не надо лгать! Да, стоит ему погрузиться в Чашу, как он исчезнет. Исчезнет навсегда! Даже не умрет, а просто исчезнет, как будто его никогда и не было… Но откуда тебе знать, что это правда? Ты ведь сама не знаешь, где ложь, а где истина. Только кивни, и владыка сам покинет этот мир, и не все ли тебе равно, что с ним будет дальше…