Читать книгу - "Деймос. Аспект силы - Сергей Извольский"

Медведь был уже рядом, и Веласкес стукнула пятками, взмыв к потолку и оставляя нас со зверем вдвоем. Но взлетела она так неудачно, что мы с медведем одновременно задрали головы вверх, а зверь даже притормозил.

Обе предыдущие владелицы туфелек летали не очень умело, но над ними не было потолка, так что обходилось без эксцессов. Веласкес же переборщила — взмыла так быстро и резко, что врезалась в потолок и едва не рухнула вниз, с испуганным криком успев схватиться за потолочную балку одной рукой, при этом не выпустив саблю.

Притормозивший медведь искривил морду — очень похоже, что улыбнулся, после чего вновь рванул в мою сторону. При внешней неуклюжести двигаются медведи невероятно быстро — если на четырех лапах, и этот исключением не стал, так что я с испуганным криком бросился обратно к двери на улицу.

Зверю мешали столы, которые он раскидывал по сторонам лобастой головой — склонив ее и уже не глядя на меня. Обернувшись на бегу перед самой дверью, я увидел, как в кухонном зале уже появился дварф со своей ручной пушкой наперевес. И смотрел он не меня, а на Веласкес. План действий я мгновенно поменял — едва выскочив за порог, схватился за ручку двери резко уходя в сторону. Медведь с ревом пролетел мимо, специально врезавшись в одну из грузовых платформ чтобы затормозить и развернуться, а я — ударившись в стену так и не выпустив дверной ручки, заскочил на кухню обратно, закрывая за собой и накидывая на пазы массивный засов.

К этому моменту, тяжело бухая подбитыми ботинками, дварф уже неуклюже подбежал ближе к висящей под потолком Веласкес. Широкий раструб устрашающей ручной пушки поднялся наверх. Там сектор настолько широкий, что Веласкес обречена — ей бы падать уже, только так есть шанс спастись.

Дварф приложился к своей ручной мортире, прицеливаясь, но я успел раньше. Расстояние приличное, помещение длинное — так что от первого заряда картечи дварфа даже не кашлянул. Второй выстрел — я его сделал, запрыгнув на стол, заставил дварфа покачнуться и переключить на меня внимание. Еще прыжок вперед, на следующий стол, и еще два выстрела — после которых дварф наконец упал. Все, кончились патроны.

Висящая на потолочной балке Веласкес извернулась, оглядываясь на меня — на лице заметная гримаса удивления. Я подбежал ближе как раз к тому моменту как она расцепила руки — поймать получилось, но мы вместе рухнули на пол под аккомпанемент ругательств на испанском.

Веласкес была очень зла — и я сам прекрасно понимал, почему. Рационально действуя, я должен был сейчас дать ей погибнуть, все равно она ведь в игровом аватаре. Но я просто не смог этого сделать, действуя импульсивно без капли прагматизма.

Кроме прочего, в ходе экспрессивного монолога на испанском я понял, что Веласкес контролировала ситуацию — выстрелил бы по ней дварф, оказался бы с разряженной мортирой, не выстрелил бы, сосредоточившись на мне, она бы вернула контроль и атаковала бы его со спины.

— Ну зачем, зачем⁈ — выплеснув основную злость, спросила недоумевающая Веласкес.

— Затем, — показал я на заряженную мортиру, лежащую рядом с дварфом. Не стал признаваться в том, что рациональная логика действий в этом теле у меня исчезла, и я руководствовался сейчас лишь той самой биохимией, которая не позволила допустить, чтобы моей девушке какая-то бегающая табуретка причинила вред.

Веласкес вновь зачастила на испанском, но в этот момент в дверь раздался глухой удар. В теле медведя находилось человеческое сознание — видимо все это время он пытался открыть дверь лапами, дергая за ручку и только сейчас догадался о наличии засова, перейдя к более действенным методам.

— Как тебе эта бомбарда против очкарика поможет? Ну зачем, зачем ты все патроны истратил? — не обращая внимания на гремящую дверь, показала Веласкес на оставшуюся от дварфа ручную гаубицу. Выглядела она расстроенно — тоже не верит, что Ксавьер к следующему матчу боекомплект нам восстановит.

— Звери выиграют, — не отступая от выбранной линии поведения, начал я спорить, хотя сам в их победу не верил.

— Нет, не выиграют!

— Выиграют!

На улице между тем в запертую дверь продолжал биться медведь — полотно трещало и гнулось, но дверь держалась. Не очень умный чемпион — давно бы уже добежал до входа, через который они с дварфом внутрь попали. Мы с Веласкес, кстати, туда уже сами бежали — не переставая спорить и переругиваться на ходу. Здесь тоже оказался засов — едва успели его поставить в пазы, как ручка задергалась.

— Эй, друг! У нас все равно мортира твоего хозяина! — крикнул я через дверь. — Если зайдешь внутрь, я тебя так и так аннигилирую!

Медведь не ответил, а вновь принялся с разгона долбиться в дверь. Через узкие высокие окна видно, что на улице уже накатила красная пелена агрессивной зоны, а сдаваться второй чемпион Третьего игрока то ли не хотел, то ли его капитуляцию система управления не принимала, так что нам пришлось подождать пару минут.

С победными трелями нас выкинуло на темную границу ложи, где за столом осталось всего три активных игрока. Наш, Шестнадцатый, по-прежнему сидит без движения, скорее всего в виде проекции присутствует. Зато Четвертый и Пятнадцатый, чемпионы которых сейчас должны встретиться, что-то обсуждают очень активно — размытые тенями силуэты не переставая жестикулировали.

Прения проходили довольно долго, после чего второй полуфинальный матч наконец начался. И похоже, обсуждаемым вопросом была возможность починки пулемета — потому что звери появились без него, а вот плюшевый убийца нес в руках восстановленную бензопилу.

Поединок проходил в конюшенном корпусе дворца, с центром площадки в крытом манеже. Здесь, после некоторых петляний по коридорам и уменьшений безопасной зоны, чемпионы и сошлись. Пока очкарик расстреливал из волшебной палочки натравленного на него плюшевого убийцу, крыса и мышь схватились с лохматым великаном в ближнем бою. Выстрелом из арбалета великан промазал и сейчас отбивался деревянным оружием от наскакивающих на него грызунов-переростков, не успевая перезарядиться.

Заклинания очкарика плюшевого медведя не убивали, а отбрасывали, в конце концов заставив отлететь в стойло, где плюшевый медведь остался тлеть, зацепившись спиной за крюк на стене, в попытках освободиться неуклюже ворочая лапами как перевернувшийся на спину жук. К этому моменту из кучи-малы в центре зала определился победитель — им вышел погрызенный лохматый великан, с ног до головы забрызганный кровью, своей и чужой. Арбалет он сломал об лежавшего без движения крыса,