Читать книгу - ""Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров"

бесцельно кружил по пыточной, а потом вышел. Наконец, Митяй смог остаться с Танюшкой наедине. Он выбрался из своего укрытия, подошел к стеклянному гробу, посмотрел сквозь прозрачную крышку. В крышке этой были сделаны небольшие отверстия. Наверное для того, чтобы Танюшка не задохнулась. Чтобы игрушка фон Клейста оставалась живой, как можно дольше. Он любил живые игрушки и даже старался не убивать их без лишней надобности. В отличие от своей сестры. Перед глазами сначала поплыл кровавый туман, а потом из тумана этого выступила водонапорная башня с нагревательным котлом. Пронзительно скрипнул, распахиваясь, круглый люк. Чтобы не видеть тех, кто нашел свое последнее пристанище в котле, Митяй закрыл глаза, а когда снова их открыл, сон изменился. С противоположной стороны гроба, положив передние лапы на стеклянную крышку, стоял Костяная башка.

– Башка, – сказал Митяй радостно, и погладил призрачного пса по черепушке. Да, во сне у него это получилось!

Костяная башка приветственно клацнул челюстями и, кажется, вильнул хвостом.

– Вот ты где! А остальные? Где другие Горынычи?

Костяная башка не ответил, вместо этого он сунул черепушку внутрь стеклянного гроба. Для призрака такой трюк – не великая проблема! Сунул и, кажется, заскулил. Этот полный тревоги и отчаяния звук раздался прямо у Митяя в голове.

– Понимаю, нам тоже ее не хватает, но мы что-нибудь придумаем. Обещаю тебе.

Костяная башка зыркнул на него красным глазом, а потом осторожно сомкнул челюсти на тонком Танюшкином запястье. И в этот миг что-то изменилось. Костяная башка сделался бледным, едва различимым, а на впалых Танюшкиных щеках появился легкий румянец.

– Ты ее так поддерживаешь, да? – спросил Митяй шепотом. – Блондинчик сказал, что ты не чуешь Танюшку, когда она вот такая, почти неживая. Но какая-то твоя часть, которая тоже неживая, нашла способ ей помочь?

Костяная башка снова зыркнул на него красным глазом.

– А остальные почему не могут сюда попасть? Разнесли бы здесь все к едреной фене! Как в прошлый раз. Ну? Чего молчишь?!

Костяная башка вроде как вздохнул. Или вернее выдохнул черное дымное облачко. Через мгновение он был уже рядом с Митяем, потянулся к нему, принюхиваясь, а потом огромные челюсти сомкнулись уже на его запястье. Сделалось вдруг нестерпимо холодно, как тогда, когда Митяй разбил зеркало между мирами, а потом Костяная башка вперил в него немигающий взгляд, и холод от руки растекся по всему телу.

Митяю снова показывали «кино». Оно не было похоже на то, которое в прошлый раз показала ему Танюшка. Это было другое «кино», которое он видел глазами Горыныча. Видеть-то видел, но пока ровным счетом ничего не понимал…

…Горыныч видел мир живых в черно-багряных красках. Митяю понадобилось какое-то время, чтобы понять и приспособиться, чтобы увидеть самому.

Черный человек жег костер. Костер был ярко-алый, злой и голодный. Черный человек кормил огонь костями. Кости пахли смрадом и смертью. Захотелось завыть, отползти подальше от этого отравленного дыма, но он остался лежать и наблюдать. Прядь черных волос огонь сожрал за мгновение, но он все равно понял, кому принадлежали волосы. Хозяйке! Хозяйке, которую он никак не мог отыскать.

Он вскочил на лапы, завыл в голос. С ветвей черных деревьев испуганно взметнулись в багряное небо черные птицы. А черный человек вздрогнул и потянулся к костру. Черный человек потянулся, а он сам в прыжке взвился в воздух, чтобы сомкнуть все свои челюсти на том, кто кормит ненасытный огонь волосами его хозяйки.

Не успел… В этом мире он не чувствовал боли. Даже, когда приходилось менять свою ипостась, ему было лишь немного… щекотно в том месте, где порванная плоть прорастала новыми костями, мышцами, шерстью. А теперь ему стало больно! Горстка пепла, что швырнул в него черный человек, ослепила, проникла под шкуру мириадами жалящих ос. Он завыл от боли, покатился по земле, пытаясь сбить с себя этих смертоносных тварей. От боли он забыл, что не может умереть.

Он скулил, когтями и зубами разрывал свою шкуру, зализывал образующиеся раны, а черный человек стоял, смотрел и улыбался острозубой нечеловеческой улыбкой. С кончиков его пальцев срывались огненные осы, но еще больше их был в пепле, что остался на месте враз догоревшего костра.

– Поразительно, – сказал черный человек, сгребая пепел в мешок. – Старые сказки, оказываются, не врут. Кто бы мог подумать, что из праха вампира и мертворожденной получится такой убийственный коктейль? Жаль, что Ирма не дожила до этого удивительно дня. Она всегда любила сказки. Кстати, ты в них тоже был, Трехголовый пес. Правда, на картинках ты выглядел не таким… жалким.

Черный человек снова усмехнулся.

– Вот и пригодился мой безумный братец. Хоть после смерти сделал что-то полезное для защиты рода. Жаль, что Курту не удалось отыскать его башку. Впрочем, говорят, вампирские черепа не горят. Вот такая анатомическая особенность…

Черный человек говорил и голыми руками сгребал убийственный пепел в мешок.

– Долгое время я не хотел верить в твое существование, Трехголовый пес. Я ведь современный человек, я за научный подход. Но факты! В прошлый раз ты оставил слишком много неоспоримых доказательств. Это оторванные головы… Брр… Ты пришел за своей хозяйкой? Догадался, что эта строптивая фройляйн может быть у меня? Или почуял? Впрочем, не важно! Хорошо, что старые легенды не врут. Плохо, что я не могу отправить тебя в ад!

Черный человек замахнулся, и рой огненных ос сорвался с кончиков его пальцев…

…Огненные осы сожрали всю его плоть. К рассвету, багряному с лиловыми сполохами, от него самого осталась лишь кучка обглоданных костей.

Он собирал себя долго и мучительно. В багровом мареве боли, оставшейся после огненных ос, не сохранилось ничего, кроме решимости. Он должен спасти хозяйку…

К стене, за которой скрылся враг, он полз на брюхе, оставляя на земле и корнях деревьев окровавленные ошметки и клочья шерсти. Он мог зарыться в сырую землю и дождаться, пока пройдет боль, а кости обрастут плотью, но хозяйке грозила опасность, и он должен был спешить, потому полз.

Добраться до стены не получилось, спрятанных под прелыми листьями ос он почуял загодя. Враг оставил их, чтобы они охраняли его дом, не пускали, причиняли боль.

Все-таки он попытался, собрал остатки сил и перепрыгнул невидимую границу. Осы настигли его в полете, впились ядовитыми жалами в глаза, делая и без того красный мир убийственно багряным, сшибая на землю то, что от него осталось.

Он пытался обползти дом врага по кругу, на ощупь. Выгрызенными, почти потерявшими чувствительность ноздрями он втягивая пахнущий землей и кровью воздух и искал прореху во