Читать книгу - "Одиннадцатый цикл - Киан Н. Ардалан"

земляном холмике, мы устремили взгляд на панораму сонного полудня. Облака расступились; вдалеке ветер проносился над Рощей грез, перебирая зеленую шапку крон и донося до нас запах прелой земли.

Я заговорил первым.

– Мне казалось, Колоту не нравятся перемены в нашей жизни. Или то, что я сошелся с людьми.

Недалья сдержала смешок и потянулась сорвать былинку. Ее могучее тело не вписывалось в гармонию окружающего пейзажа. Кости, вплетенные в косы, загремели на ветру, как колокольчики из сухого бамбука.

– На самом деле на твоем месте он поступил бы точно так же. Колот в жизни не признается, но перемены ему по душе. Всем по душе. Трем и Сиэмени в тот раз не поддакивали ему, а просто хотели разрядить обстановку.

– А ты что думаешь?

Она пожала плечами.

– Учиться кроить, штопать, готовить, а не сражаться – это, конечно, унизительно… но в лагере и вправду не было еще так свободно. Посмотри, где мы сидим! Снаружи стен и не трясемся, что голову отрубят. Да, стены – вот они, но это совсем не важно. – Недалья вдыхала летний воздух, что окружал нас. Впивала жизнь.

Я рад, очень рад, что своими действиями ничего не испортил. С плеч упал груз, о котором я и не подозревал.

– Тогда на что Колот взъелся?

Недалья смочила губы. Блеснули кончики ее клыков.

– Помнишь, когда спас детей, как тебя встретили?

Я кивнул.

– И что кричали?

– Баатар.

Теперь кивнула она.

– Колот отравлен завистью. Злобной и гнойной. А сам себя убедил, что тебя презирает якобы за связь с людьми. На самом деле ему просто тошно, что ты стал воином первее. – Она помялась. Как будто стыдливо. – Мы все, пожалуй, завидуем. Но он – сильнее.

– Почему?

– А сам не понимаешь? – хмыкнула она. – Колот – сын вождя. От него многого ждут. – Недалья замолкла, подбирая слова. – Представь, что ты сын великого акара. За твоим отцом сила и слава.

– Как за Мукто?

Она посмотрела на меня и кивнула.

– Только представь, что он как будто здесь и его все уважают. Надежный и сильный вождь. Кого ни встретишь, все говорят, какое у тебя большое будущее и каким ты вырос грозным воителем.

Пока что все ясно. Я кивнул.

– И вдруг случается твоему соплеменнику заслужить звание воина раньше тебя…

– Вдобавок самому хилому.

Она отвела глаза.

– Я этого не говорила.

– Да ничего. Это правда. Раньше я мялся, стыдился, что на вашем фоне почти не расту. Думал, со мной что-то не так… – Договорить едва нашлось сил: – И поэтому тогда от тебя сбежал.

Недалья сжала мне плечо. Ее понимающий взгляд даровал утешение.

– Знаю. И тогда знала. Прости. Мы оба ранили друг друга.

На том тему и замяли.

– Ты почему-то считаешь себя хуже нас. Меня, Колота, Трема, Сиэмени. Почему же? Мы ничего не помним о мире за стенами, а ты уже столько повидал, столько всего сделал для лагеря… Колот пытался сжиться с переменами, но злоба год за годом его разъедала. К тому же ты так вырос в общих глазах, что едва не затмеваешь вождя. Колот с таким не смирится.

На ум пришла задумка Эрефиэля. Если дело выгорит, Колот наверняка получит заветный титул.

– Я долго из него это выуживала. По кусочку, по крупинке. Колот молчун, сам знаешь.

– Что ж, спасибо. Надеюсь, не ссоритесь из-за этого?

Недалья помолчала.

– Мы вообще-то разошлись.

Сами слова и то, как они сказаны, доставили мне такую сладостную боль, что сердце затрепетало. Старые мозоли тут же отпали, сгинули, как булыжник в море.

– Что? – Я уставился на нее с надеждой и недоумением. Сердце колотилось.

– Хрома, не пялься на меня так.

Я сконфуженно отвернулся.

– Поначалу мне нравилось с Колотом. Но перед вашим боем он через меня пытался тебя задеть. – Она помотала головой. – Это подло. Вскоре между нами все было кончено.

– Почему ты ничего не сказала?

– Когда? – усмехнулась она. – Ты же давно держишься сам по себе.

Я понурил голову.

– И правда.

Недалья со вздохом продолжила:

– Хватит с меня пока страсти и огня. Хочу побыть немного в одиночестве, разобраться в себе. – Она повернулась ко мне с улыбкой, какой я не видел много лет. Улыбкой той юной, столь милой мне акарши. – Не всем же нам быть как Хрома.

И на этих словах она ушла.

* * *

Спустя четыре ночи и четыре заработанных медяка я возвращался в лагерь на повозке. От солнца осталась только полоска света на горизонте. Я жевал солонину, заготовленную на особенный день.

Сегодня на стройке я работал в обществе Трема – тот без конца ворчал о том, как Сиэмени требует от него все больше и больше. Отчасти он потому и вызвался на стройку, возводить фортификации, чтобы сбежать от нее.

И все же иметь возможность о таком посетовать уже дорогого стоит.

На входе в лагерь я подметил, как стражники глазеют на меня с каким-то странным вниманием. Лишь у своего шатра я понял, в чем дело. Джаспер вернулся.

Вместо солдатской формы на нем была простая линялая рубаха с жилетом и бурые штаны. Он о чем-то препирался с мамой.

– В чем дело? – начал я, надвигаясь на него.

Джаспер повернулся. Тут я и учуял от него зловонный хмельной дух и услышал знакомый плеск бутылки у него в руке.

– Гля-ка… Явилс’! Иди с‑сюда, драг’ценн’й наш! – подмахнул он вялой рукой, еле ворочая языком и шатаясь.

– Джаспер, тебе лучше уйти.

– Н‑дэ? Я‑т’ теперь ну аккурат один ’з вас! – заявил стражник с блаженной улыбкой, раскачиваясь всем туловищем взад-вперед, как на ходулях.

– Тебе здесь не рады.

Джаспера это явно задело, и он с опущенной головой слабо кивнул.

– Ну и лан! Ты тока знай, что тв’я мать меня пред’ла! Так-то! – На лице вновь нарисовалась та же блаженная улыбка.

– Я не была твоей, чтобы предавать, – возразила мать с непреклонным видом.

– Яж с т’бой па-че-ла-ве-чес-ки!

– Джаспер, убирайся. – Я схватил его за руку, но он вырвался и чуть не завалился.

– Славн’ Хрома, ваш’ мил’сть! Тут как тут, ст’режет мамку-п’тскуху! – Джаспер едва доставал мне до груди. Он двинулся на меня с теперь уже злобной ухмылкой. – К’кие мы важ’ые, как нас люб’т! Ишь, сильн’й, горд’й акар!

– Ты мизинца маминого не стоишь. – Я закипал, но говорил холодно и грозно. Джаспер же свои гадости выплевывал. Залитая вином ненависть в его глазах была бездонна.

Он диковато усмехнулся.

– Не стою, знащ-щт? Р’сскажу я те про мамку.

– Джаспер, довольно! – резко, но с ноткой мольбы выпалила мама и тревожно подступила. Что-то ее испугало.

– Мамка