Читать книгу - "Визиты - Сергей Лукьяненко"

– Тебе приходилось быть королем?

Визирь лишь усмехнулся.

– Это проще? – Заров продолжал расспросы.

– Ничуть. Никто не сомневается, что ты избранник Божий… кроме тех, кого тоже касались елеем. А лишь они что-то значат.

– Ладно. Ты возродишь империю. Дальше? Тебя удовлетворит шестая часть суши?

Визирь покачал головой:

– Меня не удовлетворит даже весь этот шарик, Ярослав. Власть не имеет границ. Останься Сталин у власти еще лет десять, люди уже ходили бы по Марсу.

– И готовились высадиться на Солнце. – Заров понимал, что заводит, провоцирует Визиря. Но иного пути не было. – Ты так и не ответил. Империя – что дальше?

– Ярослав, ты упрямо считаешь меня гибридом Сталина, Наполеона и Чингисхана…

– Я не прав? – Заров поймал взгляд Шедченко. Полковник тоже заинтересовался вопросом.

– Нет, конечно. Мир изменился. Земля беременна смертью. Ядерное оружие, химическое оружие, «стелсы» и лазеры на орбитах.

– Ну, последнее пока… – Заров замолчал, увидев насмешливую улыбку Визиря и отведенные глаза Шедченко. Действительно. Откуда ему знать, что успело перекочевать из фантастических романов в реальную жизнь?

Власть никогда не любила фантастику. Именно потому, что та порой говорила правду.

– Ярослав Сергеевич, мир еще взрывоопаснее, чем ты полагаешь. – Визирь не насмешничал, не кичился своими знаниями, просто информировал. – Я мог бы рассказать очень веселые вещи, а Коля еще и дополнил бы рассказ. Вирусы, убивающие избирательно: с ориентацией на расу, возраст или пол. Психотропное оружие, о котором так любят трепаться бульварные газеты. Экстрасенсорные группы на службе правительств.

– Тогда чего ты хочешь? Визирь, тебе не прийти к власти! Остальные готовы довольствоваться тихой победой. Но тебе нужна именно Власть – открытая и неограниченная!

– Смотря что понимать под властью, писатель. – Визирь налил себе коньяка, совсем чуть-чуть, Зарову плеснул больше, Шедченко остался с пустым бокалом. – Коля, ты должен быть в форме… Ярослав, власть бывает разной.

– То есть?

– Советский Союз развалили не танки и авианосцы. Не агенты влияния, не амбиции национальных вождей. Информация, Ярослав. Западные журналы и красивые фильмы, идеология гуманизма – лживая, но привлекательная, компьютерные сети и спутниковая связь. Информация сейчас сильнее танков. Информация валит президентов и заставляет голосовать народ. Информация формирует мечты и цели.

– И ты собираешься ограничить информацию?

– Что ты, писатель! Самое опасное и бессмысленное занятие. Информация – лишь оружие. Ее можно взять в руки и заставить служить. Доказать людям, что кушать мыльную пену по утрам – полезно и питательно, что бушменское племя в количестве сорока человек – главари мирового терроризма, что в семьдесят лет человек достигает пика физической и умственной формы. Все можно доказать. Восток назовут севером, на месте храма Христа Спасителя вновь выроют бассейн и зальют святой водой, автомобили цвета мокрого асфальта объявят причиной землетрясений. Информационное поле не знает границ и рас. Оно отвергает любые запреты, но в этом его главная слабость. Тем, что не имеет рамок, легко манипулировать. Нет ориентиров, невозможно заметить, как изменились цели.

– Ты хочешь править умами, – сказал Заров.

– Конечно. Тот, кто правит человеческими душами, тот и правит миром. Да, раньше было наоборот. Приходилось брать в руки страны, чтобы подчинить людей. Теперь настало иное время. Человеческий подход. Индивидуум – главная ценность. Пусть не ушло еще время Силы – я не пренебрегаю ею. Сила защитит Власть – до тех пор, пока люди не увидят во мне воплощение своих идеалов. Я смогу быть разным. Уже товарищ Сталин понимал это, но ему не хватало технологий… и здравомыслия. Мне – хватит. Я тоже буду лучшим другом физкультурников и военных, пенсионеров и детей. А еще – покровителем домохозяек, опекуном дебилов, наставником космонавтов. Каждый увидит во мне себя. И каждый будет прав.

Заров посмотрел на Шедченко. Тот встретил его взгляд и кивнул.

Сила согласна служить Власти.

Так какой выбор у него?

Был ли он когда-нибудь – выбор?

– Я и впрямь тебе нужен, – сказал Заров с легким удивлением.

– Да. Ты вполне заменим, писатель, но с тобой проще общаться. Понадобится много подобных тебе, ты сам их подберешь.

– И помогу сотворить легенду…

– Именно легенду. Не имидж, не предвыборную программу. Легенду, которая станет правдой. Видишь, у тебя даже останется возможность влияния. Я ведь тоже буду вынужден подчиняться информационному потоку.

Визирь добродушно улыбнулся.

– Что тебе неприятно в окружающем, писатель? Ты же всегда с чем-то дрался, навязывал свои мысли и мечты окружающим. Писал книги, чтобы изменить мир. Теперь это будет проще.

– Я действительно смогу влиять?

– В поставленных рамках, конечно. Мы будем знать эти границы, Ярослав, для нас информация всегда останется инструментом. Но, полагаю, неприятные тебе явления можно будет… э… свести к нулю.

Заров выпил коньяк. Пламя камина плясало, улыбалось ему.

Не продаются лишь те, кого не покупали.

Он сможет снизить вред, который нанесет Визирь, до минимума. Возможно, принесенное добро даже перевесит зло. На каких-нибудь дурацких весах мировой справедливости.

– Визирь, есть еще одна проблема.

– Кирилл и Визитер?

Заров кивнул.

– Я ничего не имею против мальчика, – успокаивающе сказал Визирь. – Готов помочь ему, как-то компенсировать неприятности… пусть они и не по моей вине случились.

– А Посланник Развития?

Визирь вздохнул:

– Будь он младше и пластичнее, Ярослав… Вы общались с ним, так скажите – он способен отказаться от своей линии? Подчиниться мне?

Ярослав молчал, вспоминая Виза. Ему даже захотелось соврать.

– Нет, Визирь. Его правда слишком далека от нашей. И он уже слишком многое пережил. Визитер не отступит. А Кирилл… он его не предаст.

– Тогда решай, писатель, – просто сказал Хайретдинов. – Если ты захочешь уйти, я не стану удерживать. Шедченко даже подвезет тебя до города. Коля, подвезешь?

Шедченко молча кивнул.

Заров закрыл глаза. Немножко темноты, совсем немножко. Капельку. Темное пыльное зеркало поперек души. Подойти и стереть пыль. Посмотреть в себя.

– Не стоит садиться за руль нетрезвым, полковник, – сказал он.

– Это означает, что ты остаешься, литератор? – спросил Шедченко.

это означает, что ты бросаешь беспомощных детей, писака?

Информацию можно высказывать по-разному. Но они знают гладкую скорлупу слов и горькое ядрышко правды внутри.