Читать книгу - "Царь муравьев - Андрей Плеханов"

Пытался ли я проснуться до этого, вывалиться из обволакивающих иллюзий и вернуться в реальность – холодную до озноба, наполненную тупой болью, разлитой по всему телу? Может и было такое, теперь уже не вспомнить, никогда не вспомнить… Я держу в памяти только последнее видение – Франция, Париж, Монмартр, манная каша, горящие машины, смерть Жени…

Я открываю глаза и вижу Женю. Женю.

Ночь, опять ночь. Приглушенный свет настольной лампы откуда-то сбоку. Надо мною белый больничный потолок – вижу его мутно, он расплывается и дрожит. Лицо Жени вырисовывается вполне четко.

– Что, Дим? Попить тебе? – Женя дотрагивается до моего лба тонкими пальцами.

– Женя, Женечка…

– Попить хочешь?

– Белочка… Ты живая, белочка…

– Будешь пить или нет?

– Буду.

Она приподнимает мою голову и поит из стакана, а не из поилки с длинным носиком – значит, дела мои не так уж и плохи. Падаю обратно на подушку, медленно ощупываю тело – сплошные повязки, правая рука не двигается, в гипсе, но чувствует все. Я жив, и Женька жива. Она здесь, рядом со мной. Вероятно, я в раю, и ангелы прячутся где-то в ординаторской, коротают время за игрой в медицинские карты.

– Где я? В реанимации?

– Уже нет. Утром перевели сюда, в отделение.

– Какая больница? Моя?

– Нет, наша. Здесь лучше.

– У вас есть своя больница?

– Теперь есть.

– Что значит «теперь»?

– Скоро узнаешь.

– Что вообще случилось?

– Я уже рассказывала, Дим.

– Ничего не помню.

– Я расскажу, а ты опять все забудешь?

– Теперь не забуду.

– Ты вернулся? Вернулся совсем?

– Насовсем. Навсегда. Обещаю.

Она наклоняется надо мной и целует – осторожно, в щеку.

– Бородатый, колючий! – она улыбается.

Трогаю лицо – и в самом деле отросла бородка.

– Давно я так валяюсь?

– Больше недели.

– Сколько во мне дырок?

– Точно не помню. Больше десяти.

– А в голове?

– В голову не попали, тебе повезло.

– Это называется повезло?

– Наши запеленговали тебя и помчались на выручку. Опоздали бы секунд на десять – было бы поздно.

– А так – не поздно?

– Я имею в виду – совсем поздно. Всех, кто в тебя стрелял, положили на месте. Ни одного в живых не оставили, можешь быть доволен. Впрочем, они сами нарвались, никто не просил их лезть.

– Значит, Мозжухина больше нет? – сиплю я.

– К сожалению, Мозжухин жив.

– Почему?!

– Его там не было.

– Разве это были не чистильщики?

– Нет, конечно, – говорит Женя с некоторым удивлением. – Я же говорила, кто в тебя стрелял.

– Да не помню я!

– Напоминаю еще раз: тебя пытались убить Алексей Паченов и Самвел Сардарян.

– Спасибо за напоминание, милая, – я слабо улыбаюсь. – Кто это такие, не уточнишь?

– Помнишь, как ты вытаскивал меня из квартиры Геки Петрова?

– Разве такое забудешь?

– Дружок Геки, тот длинный – Леха Паченов, мажор и неврастеник. Он сильно обиделся, когда ты избил его. Он пытался тебя найти, но ты вовремя ушел в подполье. Скорее всего, информацию о тебе ему слили чистильщики – сами они, вроде, убивают только фрагрантов, и решили устранить тебя чужими руками. Сардарян – известный бандюга, находится в федеральном розыске… вернее, находился. Леха заплатил ему за твое устранение. Все организовал Сардарян, но Паченов не смог отказаться от удовольствия самому поучаствовать в охоте. Так все и произошло.