Читать книгу - "Затянувшаяся рыбалка - Роман Галкин"

на землю упали и раскатились отрубленные человеческие головы. Росы замерли в немом ужасе. Сомлевшая от кошмарного зрелища Зоя со стоном опустилась на землю. Сергей тут же подхватил супругу на руки и понес в дом. Охая и постоянно оглядываясь, его сопроводила одна из девушек. Девушка осталась с Зоей, а парень вернулся назад. Головы к тому времени уже собрали и прикрыли принесенной кем-то волчьей шкурой.

Всего голов было пять. Принадлежали они парням, которые ушли вместе с Михаилом. Соплеменники узнали Бурелома, Крута, Мерилу, Кирилла и Дурилу.

Живущие в диком мире люди привыкли к жертвам среди соплеменников, случалось видеть и разорванные когтями и клыками лесных зверей человеческие тела. Но чтобы люди вели себя подобно дикому зверью…

Потап смотрел в сторону все еще открытых крепостных ворот. За ними в уже сгущающихся сумерках, словно глаза чудовищных тварей плясали огни казимирских костров. И глаза зверобоя, отражающие огни костров, светились не свойственной ранее ненавистью.

- Ты получишь ответ до рассвета, владетельный пан, - тихо произнес он. Но его слова услышали все находившиеся рядом соплеменники. И их руки крепко сжали древки рогатин и рукояти сабель.

Достойный финал казимирского похода

Злость душила пана Поросяцкого. Он даже пожелтел от яростного чувства. Ставшие желтыми белки глаз расчертили налившиеся кровью прожилки. Он ненавидел все и вся за позорно испачканные последние красные штаны, за испытанный им дикий страх, за все постигшие в этом походе неудачи. Ненавидел оставшихся в благополучной столице троих делегатов во главе с председателем Сейма. Ненавидел и троих погибших коллег, гибели которых изначально радовался. Но ведь могли бы они погибнуть и на обратном пути, чтобы не оставлять на нем весь груз ответственности в самом начале… Ненавидел свалившуюся как снег на голову зеленоглазую москальку, нарушившую спокойный уклад казимирского королевства. Ненавидел семейство пана Дзенько. Дай Вестник заточенным в замковом подземелье Вадиму и Фриде дожить до его возвращения, и он сделает все, чтобы они пожалели об этом! А еще пан делегат ненавидел походных смердов. Это ж надо такому случиться! В то время, когда почти половину войска словно дойная карваниха языком слизнула, из полсотни походных смердов погиб всего десяток! Да и то, двоих он лично зарубил от злости. Но более всего Эдмонд ненавидел устраивающих подлые засады москалей! Дай Вестник ему добраться до москальских селений, и он прикажет повесить всех взрослых дикарей мужского пола рядом с их же жилищами, дабы остальные навеки запомнили, что бывает с теми, кто пойдет против воли Эдмонда Поросяцкого, и вознесли ему хвалу, за то, что оставил жизни им лично.

Впрочем, идти с остатками войска в Росскую равнину пан Поросяцкий не собирался. Ни его моральный дух, ни моральный дух потрепанного войска к этому были не готовы. Он бы и вовсе отдал приказ возвращаться назад, и после встречи с аспидом совсем уже был готов к тому. Не будь первой целью похода пришельцы из другого мира и обнаруженные ими золотые россыпи. А еще прирученный тиран. При мысли о тиране Эдмонд каждый раз не уставал проклинать пана Дзенько, позволившего сбежать зеленоглазой москальке. Эх, как же глупо она погибла. Надо было сразу забирать ее к себе в дом. Пусть бы его Ганька набилась ей в подруги. Глядишь, сейчас его дочка гарцевала бы на сохатом хозяине горных лесов. Ну, да что теперь сожалеть о том, чего не случилось.

Малое удовлетворение пану Поросяцкому доставляли пять отрубленных голов клятых москалей из тех, кто устроил засаду в роще глядичий. В той смертельной суматохе у прятавшихся на деревьях дикарей были все шансы уйти безнаказанными. И они, расстреляв запас стрел по мечущимся в панике казимирам, так бы и ушли. Но отличился десятник Парвуз. Десяток Парвуза шел в боковом дозоре, потому не пострадал в общей свалке. А когда устроившие засаду дикари спрыгнули с деревьев, то были замечены, благоразумно продолжавшим держаться поодаль десятником. Ринься дикари сразу наутек, дозорный десяток порубал бы их всех. Но наглые москали ловко отловили по одному мечущемуся карвану, прыгнули в седла и поскакали прочь. Тут-то и были встречены парнями десятника Парвуза. Парвуз уверяет, что было разбойников не менее полусотни. Но казимиры храбро преградили им дорогу и зарубили пятерых. Сами же потеряли всего троих.

Пан Поросяцкий велел отрубить москальским трупам головы и взять их с собой. Он пока не знал, что сделает с этими головами, но подобный трофей хоть как-то согревал его израненную душу.

И вот, когда казимиры вышли к озеру, то вместо описанного зеленоглазой пришелицей дома обнаружили на холме свеже построенную деревянную крепостицу. Поняв, что москали первыми нашли пришельцев, Эдмонд не знал, огорчаться ли, или радоваться. С одной стороны, он надеялся без лишних проблем прибрать себе и ценных попаданцев, и золотые россыпи. С другой стороны, его душа требовала отмщения за неоднократно испытанный позорный страх во время похода. И теперь вроде как было кому мстить. В такой крепостице не могло быть много народу. Да и, в случае слишком упорного сопротивления, поджечь деревянные стены труда не составит.

Но сначала надо попытаться захватить невредимыми пришельцев и приручённого детеныша тирана. Да и москальки с детьми тоже представляют немалую цену для казимиров. Эх, жаль, что у него дочь, а не сын. Сейчас бы нашлась ему жинка с новой кровью… М-да… Да и саму крепостицу в личные владения заиметь не помешает. Так что спешить сжигать почти, что уже свое имущество он не будет. И все же хорошо, что остальные делегаты погибли. Туда им и дорога… Не надо теперь будет ни с кем делится.

Разглядев в чудом сохранившуюся подзорную трубу, суровые лица выглядывающих из-за крепостной стены бородачей, пан Поросяцкий решил, что самому ехать на переговоры по сдаче крепости не стоит. Потому послал отличившегося десятника Парвуза, по случаю произведя его в хорунжие. Заодно велел передать москалям мешок с головами их соплеменников, дабы знали, что их ждет, еже ли откажутся подчиниться. С удовлетворением отметил, что после встречи с его посланниками крепостные ворота остались открытыми. Раз москали не закрыли и не забаррикадировали их, значит, о сопротивлении не помышляют. Остается дождаться повинной процессии.

Решив, что всякая демонстрация силы будет не лишней, пан