Читать книгу - "Ошибка Пустыни - Мария Соловьева"

Ноги Лалы онемели, а сердце в панике укатилось вниз, но она все же нащупала под подушкой Кинжал Смерти. Витая тяжелая рукоятка согрела окоченевшие пальцы, и Лала спросила уже без дрожи в голосе:

– Ты про пиратов?

– Конечно. Я все слышал. Они думали, что никого нет, а я как чувствовал, задержался у двери. Утром я бы уже не проснулся. А возможно, и ты. – Он снова неприятно втянул слюни.

Лала потерла пальцами рукоятку кинжала, и когда та стала совсем горячей, резко вытащила из-под подушки. В слабом фиолетовом свете она разглядела Ушаша и уронила кинжал. Из оставшегося глаза торчал нож, а то, что он постоянно втягивал во время разговора, оказалось густой темной кровью, заливающей ему рот.

– Я говорил, не нужно огня, – с сожалением сказал Ушаш и резко сдернул Лалу с кровати. – Надо спешить, если мы хотим остаться в живых. Они нас так просто не отпустят, придется вспомнить, что ты Мастер Смерти.

– Где Тик?

– Кишки пытается засунуть обратно. Но на этот раз я не был аккуратным.

Вопль застрял у Лалы в горле. Волна мрачного отчаяния накрыла ее с головой. Все оказалось тщетно. Излечить Ушаша не получилось, и бедняга Тик поплатился за ее самоуверенность. Она со всей силы оттолкнула Ушаша, тот стукнулся о стену и упал.

– Ты безумец! Ты убил моего друга!

– Нет, нет… пожалуйста… я и только я твой друг, я тебя защищал! – Он подполз к ней и вцепился в ноги липкими от чужой крови пальцами. – Я спас тебя, а ты спасешь меня… будешь моими глазами… и моей сестрой… и мамой…

Он заплакал, и Лала с ужасом поняла, что не может больше сопротивляться темному желанию. Она присела на корточки, погладила Ушаша по мокрым липким волосам и одним движением Кинжала Смерти отсекла ему голову.

Сколько она просидела в темноте над обезглавленным телом, Лала не поняла. Вдруг из-за двери раздался стон, и кто-то прошептал ее имя. Она вскочила, но тут же поскользнулась на луже крови, вытекшей из шеи Ушаша. Удар головой оказался слишком сильным, и тьма схлопнулась над ней. А когда слух и зрение вернулись, каюту окутывали рассветные сумерки. Ни тела Ушаша, ни лужи крови на полу не было.

Опасливо, как вор в чужом доме, она вышла из каюты и прислушалась. До нее доносился многоголосый храп, плеск волн за бортом и разговор вахтенных на палубе. Команда «Везунчика» не торопилась просыпаться раньше времени. Никаких следов кровавой расправы. Лала вернулась к себе и достала свиток толкований снов. Отсечь голову тому, кто просит твоей помощи и защиты, означало необходимость держать этого человека при себе, пока он сам не уйдет, иначе прольется много крови. У Лалы оставалось менее суток, чтобы решить, что делать с Ушашем.

Глава третья

С первыми лучами солнца Жайас приказал поднимать якорь. Берег Благих Земель отчетливо зеленел и манил измученных мореходов. После трезубой скалы прибой превращался в плавную череду волн-барашков, которым не обо что биться – между зеленью диковинного леса и морем лежала гладкая полоса песка.

Лодка, на которой вчера Ушаш вытащил «Везунчика» из магического безветрия, получила дыру, и на оставшихся двух поместились не все желающие сойти на берег. Дариш церемонно попрощался с Лалой и выразил надежду, что они еще встретятся в изменившемся мире ашайнов.

Не только Лала, но и Ушаш, и многие матросы никогда еще не видели такой прозрачной бирюзовой воды. Дно, идущее песчаной рябью, точь-в-точь как барханы Пустыни, казалось, вот-вот зацепит днища лодок, но до него было не дотянуться даже длинным веслом. Пока все восхищались, Жайас хмуро смотрел в воду и наконец сказал:

– Рыбы нет. И раковин. И водорослей.

– Это плохо? – спросила Лала.

– Пока не знаю. Но в таком месте должна быть живность. А ее нет.

– Да брось, Жайас, нам только воды набрать да Лалу проводить, – отмахнулся Тик. – А рыбы и в открытом море полно.

Песок на берегу оказался почти белым и невероятно мелким, как пыль. Лодки ткнулись в него мягко и тут же завязли, но людям шагать было несложно. То тут, то там виднелись круглые камни, и никто не обратил на них внимания, пока случайно тяжелый сапог Никса не сломал один из них. Точнее, кованый носок сапога продавил камень, а когда Никс поднял ногу, камень остался на сапоге. Пират ругнулся, и все застыли. Это был не камень.

Выбеленный временем, волнами и ветром человеческий череп скалился остатками зубов, будто радовался, что поймал добычу. Беглого взгляда хватило, чтобы понять – таких черепов здесь не меньше двух десятков.

Тик вытащил из песка еще один череп, осмотрел, а потом примерил к голове испуганного юнги.

– Детский, что ли?

– На зубы его посмотри, – сказала Лала.

Зубы были крупные, стертые. Двух не хватало.

– Самая маленькая башка у чынгырцев вроде. – Тик отбросил череп, вынул кинжал из ножен и обернулся к ней. – Благие Земли, говоришь?

Она уже держала наизготовку свое оружие, как и все остальные.

– Я знаю не больше твоего.

– Никс и Дакр, охраняете лодки! Идем искать воду. Бочку возьмем пока одну, чтобы не мешала драпать, если что. Данг, ты не промахиваешься, пойдешь последним и прикроешь, – быстро начал раздавать приказы Жайас, но Ушаш не дал ему договорить:

– Я буду прикрывать и сделаю это лучше.

Жайас и Тик переглянулись, и капитан согласно кивнул.

Осторожной цепочкой все двинулись в заросли кустов, похожих на пучки травы с человеческий рост. По правую руку от них оставались отвесные скалы, будто стена, выстроенная великанами прошлых времен. За кустами высоченным частоколом стояли пятнистые деревья без нижних веток, ровные, в один охват, хоть сейчас руби на мачты. Первым в зелени растворился Рубб, служивший в далекой юности помощником лесничего. Он ходил бесшумно даже по хворосту, читал следы зверей, умело передразнивал птиц и знал, как расправиться с волком голыми руками. Сделав десяток шагов, он застыл и прислушался.

– Птиц нет.

– Может, просто нас испугались? – подал голос юнга, шагавший за ним.

– Я знаю, когда они испугались, а когда их нет, – отрезал Рубб и пошел дальше, постоянно озираясь.

Лес, который должен после восхода солнца голосить на все лады, молчал. Единственными звуками были шаги людей, их дыхание и далекий, едва различимый плеск ручья или небольшой речушки. От этого плеска у измученных жаждой пиратов сводило скулы, и чем громче звучала укрытая лесом река, тем стремительнее становились шаги.

– Вижу реку! – громко шепнул Рубб, раздвигая полупрозрачные листья, формой и размером похожие на небольшую лодку.

Но не успел юнга передать весть дальше по цепочке, бывший лесничий истошно заорал и стал трясти рукой. На голом запястье болталась тонкая и очень красивая змейка, ярко-зеленая, с золотистым отливом. Она словно присосалась к коже Рубба, и даже когда тот отсек ее тело ножом, треугольная головка с огромными глазами так и осталась на его руке.

Рубб сначала таращился на мертвую змеиную