Читать книгу - "Эта смертельная спираль - Эмили Сувада"

Я заваливаюсь на бок, сворачиваюсь в клубок и кусаю кулак, чтобы не закричать. Живот горит, боль пронзает спину, дугой прошибает ребра, а потом охватывает меня целиком. Шаги становятся громче, втаптывают выжженную полосу, пока не оказываются рядом со мной, но у меня нет сил, чтобы встать или убежать. Все, что я могу – зажмуриться и надеяться, что солдат просто убьет меня, что ему хватит порядочности сделать это быстро.

– Рысь, это ты?

Сильные руки перекатывают меня на спину. Я моргаю, ожидая увидеть солдата, но передо мной женское лицо, обрамленное ореолом седых волос. Широко раскрыв глаза, на меня смотрит Агнес.

– Ох, Рысь. Ох, моя бедная девочка.

– Яя, – с облегчением выдавливаю я. – Ты нашла меня. Как ты добралась сюда так быстро?

Она вытирает грязь с моего лица.

– Мне позвонила Новак и сказала, что беспокоится за тебя.

– С-с-солдат. «Картакс» здесь, – кашляя, говорю я.

Такое чувство, словно у меня в животе торчит нож. И каждый вдох, каждое движение загоняет его еще глубже.

– Я знаю, – понизив голос, отвечает она и оглядывается через плечо. – Мы выберемся отсюда, но ты должна встать. Я не смогу нести тебя.

Ухватившись за ее руки, я собираюсь с силами и заставляю себя подняться на ноги. Каким-то образом мы спускаемся с холма туда, где стоит ее машина. Затем дверь, свет, и я оказываюсь на заднем сиденье, свернувшись калачиком на боку. Дыхание Агнес становится коротким и частым, когда она садится на место водителя, обогнув машину. Ее кожа покраснела и покрылась испариной, а пряди седых волос прилипли к щекам.

Она поворачивает рычаг управления, двигатель издает пронзительный визг, и мы устремляемся по выжженной полосе.

– Что с тобой случилось? – спрашивает она.

Я снова кашляю, и от этого меня снова пронзает боль.

– Доза оказалась слишком поздней. Мне казалось, я все проверила, но было уже темно…

– Оу! – вскрикивает она, наклоняясь ко мне и позволяя автомобилю самому ехать по выжженной полосе, чтобы осмотреть меня.

Она протягивает руку и стаскивает с меня то, что осталось от свитера. Ткань изодрана после взрывов пятен крови. Ее глаза медленно поднимаются к моему лицу, а голос стихает до шепота:

– У тебя иммунитет?

Я киваю. Она вздыхает с облегчением.

– Я приняла дозу час назад.

Этого недостаточно, чтобы полностью переварить мясо, но хватит для того, чтобы вирус окутал мои клетки, повышая иммунитет. Я не заражена, но это не означает, что мне удастся выбраться из этой передряги живой.

– Тебе должно быть больно, Рысь, – говорит она. – Слышала, это часто случается в последнее время. Клянусь, они стали взрываться быстрее, чем раньше. Чертова чума становится умнее. Но не волнуйся, тебя быстро вылечат. Док в мгновение ока залатает тебя.

– Нет, не залатает. – Я зажмуриваюсь и зажимаю живот. – Гипергенез, помнишь?

Гентех существует уже тридцать лет, и медики позабыли, как раньше справлялись без него. Местный врач может срастить сломанную кость или вытащить пулю, но он лечит большинство своих пациентов, подстраивая алгоритмы под их ДНК. А стандартный исцеляющий модуль делает все остальное. Агнес может излечиться практически от любой травмы так, что даже шрама не останется, но мой модуль не справляется с серьезными поражениями. Он не сможет быстро остановить сильное внутреннее кровотечение или гиповолемический шок^[16]. Он исцеляет меня, но так медленно, что за это время я могу умереть.

– И что мне теперь делать?

Агнес хмурится. Автопилот везет нас по грунтовой дороге, которая проходит по краю леса.

– Нам нужно найти безопасное место. – Я кашляю, прикрывшись рукой. Боль, словно животное, царапает меня изнутри. – Нужно понизить температуру тела, чтобы у моего исцеляющего модуля появилось больше времени на восстановление тканей. И мне нужны калории. Сейчас я совершенно на нуле.

Она поворачивается к рулю.

– Хорошо, я все устрою. Позвоню Новак. Она придумает, что сделать. Все будет хорошо, Рысь.

Я снова кашляю, схватившись за живот. Мне бы ее оптимизм. Единственный раз, когда мне было так больно, рядом находился отец, и он спас меня. Он взломал мою панель и запустил живой поток дружественных гипергенезу нанитов, написав алгоритм, из-за которого «Картакс» так отчаянно хотел его заполучить.

Но сейчас я сама по себе, а в моей руке стоит модуль, которому требуется неделя, чтобы срастить сломанный палец. Шансы были бы выше, если бы рядом оказался генкит, но он остался в хижине вместе с моими файлами и кодами. С фотографией, на которой я вместе с папой. А раз «Картакс» знает, что я здесь, то мне уже никогда не вернуться домой.

Ветки скребут по стеклам, когда мы сворачиваем на заросшую дорогу, которая ведет к шоссе. По нему мы сможем добраться до того, что осталось от города. Агнес регулирует зеркало заднего вида, пока ее взгляд не встречается с моим.

– Почему ты допустила снижение иммунитета?

Я фыркнула:

– Потому что я идиотка.

Она хватается за руль, чтобы вписаться в поворот.

– Ты не можешь быть идиоткой. Насколько я помню, ты гений.

– Ну, прямо сейчас я чувствую себя очень глупой.

Она сжимает губы:

– Ты выживешь, Рысь. Помнишь, в каком состоянии я тебя нашла?

– Да, – бормочу я. – Но не думаю, что на этот раз меня спасет суп, Яя.

Мы с Агнес познакомились, когда она заявилась в хижину, через несколько месяцев после вспышки. Температура упала, и началась суровая зима, к которой я не была готова, потому что не ожидала ее так скоро. Запасы еды таяли, а солнечные батареи на крыше не работали из-за укрывшего их снега, поэтому я осталась без единственного источника электричества. Целыми днями я куталась в одеяла, дрожа от холода и голода, не зная, живы ли папа с Даксом. Когда Агнес приехала в поисках припасов, я валялась у камина без сознания, сотрясаясь от лихорадки.

И пришла в себя лишь два дня спустя, в чистой одежде и с желудком, полным супом, которым она кормила меня, пока я бредила. Она вылечила меня и сказала, что посмотрела на моем генките, как хижину штурмовали люди «Картакса». Агнес не очень любила эту организацию и только что присоединилась к группе, собирающейся противостоять их планам по захвату мира.

А затем спросила, не хотелось бы и мне поработать на «Небеса».

Тот день стал для меня переломным. Словно я умерла у камина, а придя в себя через несколько дней, стала другим человеком. Это оказался один из тех моментов, что делят жизнь на «до» и «после», позволяя отбросить все слабости и стать сильнее. И в тот день я дала себе обещание, что доживу до встречи с папой.