Читать книгу - "АПП, или Место для чуда! - Юлия Фирсанова"

— Блюститель пророчества начинает свою работу с изучения печати свитка пророчества.

— Точнее, — потребовал ответа Ясмер.

— С маркировки печати, — поспешно поправилась зарозовевшая девушка.

— Неужели? — приподнялись вверх обе брови мастера.

— С чесотки у блюстителя из-за жеребьевки у летописца-дежурного, — выпалил, вставая на защиту напарницы, Макс.

— Уже ближе, — милостиво намекнул мастер.

— С приближения срока исполнения пророчества, о котором предупреждает свечение печати свитка пророчества, — четко, как по писаному, выдала Юнина, опередив остальных студентов, сообразивших, куда клонит учитель.

Милостивый кивок возвестил о достижении нужной точки-начала. И лекция по теме, о которой, как казалось чрезвычайно опытным третьекурсникам, они знали практически все, а оказалось, что имели лишь представление об основах, потекла дальше.

Нет, ничего ужасного мастером не изрекалось, даже писать много не пришлось, просто было немножко обидно. Студенты привычно строчили конспекты и внимали Ясмеру, радуясь отсутствию головных болей. В отличие от зачета их можно было опасаться.

За «технологией» снова шли Гад и знаки, знаки, знаки на лекции, практической и лабораторной по очереди. С точки зрения систематизации знаний — все продумано и замечательно, с точки зрения количества знаков на одну студенческую душу — несварение мозгов гарантированно получили все, кроме трудяжек вроде Ольсы, Юнины и Кайрая. Машьелис, гениальный балбес, взял драконьей памятью.

Физкультуру и следующую за ней тренировку с рогаткой заучившаяся Янка встретила чуть ли не со слезами радости на глазах. Пусть лучше доконает физическая нагрузка, чем треснувшая от обилия информации черепушка.

Как-то на первом курсе Латте утешала соседку, говоря, что нагрузка в первые дни у поступивших в АПП больше, чем у студентов других курсов. Дальше, дескать, будет легче. Нагло соврала! Или это Янкиному курсу выпало столько эксклюзивной радости по какой-нибудь столь же эксклюзивной причине вроде особенной любви декана Гадерикалинероса к третьекурсникам?

В общем, тройка Донской, так же как и другие однокурсники, двигалась на ужин в столовую со скоростью тяжелогруженой баржи. Даже выносливые парни не спешили обогнать напарницу. Им-то, чтоб не сачковали и не вздумали расслабиться, почувствовав силу, добросовестные Теобаль с Леорой нагрузку подобрали такую, чтобы вымотать по полной программе и чуть-чуть сверху.

Кажется, сегодня все преподаватели организованно вступили в секретный клуб «Замучай студента!», сговорились и всерьез взялись доказывать третьекурсникам, что для успешного выполнения функций блюстителей пророчеств надо не только «учиться, учиться и еще раз учиться», а еще и «тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться».

Потому ужин нынче радовал Яну не только возможностью хорошенько покушать, а и шансом хоть ненадолго отложить заботы о занятиях. Дракончику, начавшему было вспоминать что-то о знаках Гада, Хаг недолго думая свободной от вилки рукой отвесил легкий подзатыльник и с ласковым оскалом посоветовал сменить тему. Если же другу не кушается спокойно, убраться из столовой, да вот хоть в кабинет риторики, и заняться настенной росписью. Даже если Машьелис и собирался лишь пошутить, напарники были не в состоянии выслушивать шутки об уроках.

Латте и Стефаль, с которыми компания встретилась за столом, хором посочувствовали замученным друзьям, но с соболезнованиями тактично не полезли. Только эльф, теперь уже не студент, но аспирант, имеющий право питаться в стане преподавателей, отлучился к раздаче и вернулся с невзрачными на вид умопомрачительно благоухающими пирожными и молча поставил блюдечки рядом с каждым из друзей.

К концу трапезы замученные третьекурсники немного отошли от шоковой терапии мастеров, подобрели и уже не взирали на мир мутными от усталости глазами. Потому знакомую фигурку Ясека на скамеечке заметили сразу.

— Опять лопоухий страдает, — констатировал очевидное Хаг.

— Жаль паренька. Пойду узнаю, как он, — предложила Яна и первая направилась к летописцу. Хаг и Лис потопали следом, а остальная компания, не знакомая с домовичи, предпочла вернуться в Лапу, чтобы не ставить новичка в неловкое положение.

Скорбящий студент не замечал блюстителей до тех пор, пока с ним не поздоровались:

— Ясного вечера, Ясек.

— Ты как? Получилась шутка? — влез неугомонный Машьелис, бесцеремонно плюхнувшись на скамью рядом с понурым студентом.

— Ага, получилась, — мрачно согласился домовичи и почему-то потрогал левое ухо. Насколько можно было разобрать под торчащими в разные стороны вихрами, оно было краснее и больше левого.

— Рассказывай! — потребовал нахальный блондин.

И летописец рассказал. Вчера в лавке феера за сущие копейки продала новичку большой набор светящихся красок для тела. Прошлой ночью домовичи, обладающий врожденной способностью проникать в любую комнату того места, каковое считает домом, навестил всех парней-летописцев с первого по пятый курс и расписал их «под хохлому». Хорошо еще пареньку хватило ума послушаться предостережения Хага не посещать комнаты девушек. А то одним помятым ухом он бы не отделался. Ну что сказать, то ли у юного живописца оказался врожденный талант к нательной росписи, то ли столь выдающееся отсутствие такового, однако первая же жертва, пробудившаяся среди ночи из-за неотложного дела и свидевшаяся с зеркалом в кабинете задумчивости, огласила общежитие громким воплем. К одиночному крику очень скоро присоединились другие. Через несколько минут в Лапе у летописцев, как в мужской, так и в девичьей части общежития, спал только глухой.

По итогам ночных развлечений было признано, что напугать и поразить лопоухий паразит смог многих, за что получил признание масс и в ухо от самого пораженного. Декан летописцев, мастер Ротамир, поднятый среди ночи с постели, оптом оценил ночной беспорядок и талант живописца в цикладу мытья лестниц в Башне Судеб. Вот и печалился паренек о несправедливости мироустройства: все загаданное исполнил, и ему же за это попало.

— Бедолага! — посочувствовала Яна домовичи и сунула в руку прихваченный с ужина пирожок.

— Наплюй на всех! Лестницы мыть несложно. Считай отработку не наказанием, а признанием твоего успеха! Подрастешь и такую им шутку учинишь да так напугаешь, чтоб никто тебя поймать не смог! — по-своему утешил первокурсника Машьелис.

— Полы я мыть умею, а что другое… Из того, чему здешние обучены, не умею толком почитай и ничего, нашему роду то не надобно было, вот в памяти и нету, — вздохнул домовичи, откусил от пирожка и снова машинально потер ухо. Оно уже не болело, но служило живым напоминанием недавнего не то триумфа, не то фиаско.

— Какие твои годы! — легонько хлопнул малыша по плечу Хаг. — Пять лет впереди! Выучишься! Зато потом каждый потомок сразу летописцем будет, коль склонность в душе найдется.

Янка поддакнула и заботливо вложила в свободную руку лопоухого Ясека еще один пирожок. Утешив молодое поколение, девушка еще разок подробно объяснила пареньку, где именно и как ему надо отрабатывать наказание. Распрощавшись с домовичи, третьекурсники двинулись в общежитие. По дороге Донская растерянно уточнила: