Читать книгу - "Ветрогон - Сергей Александрович Плотников"

А вот Афина Ураганова своего сына горячо любила и не стеснялась это показывать. Когда тебя искренне любят и заботятся, нужно быть полным социопатом, чтобы не отвечать взаимностью. Первые три года мы с ней вообще не расставались. Я этого не помню, знаю по рассказам. Но тело отзывается на материнские объятия чувством удивительного покоя и уюта, которые, наверное, бывают только у затисканных и заласканных с детства детей. В прошлой жизни у меня такого точно не было, я бы не забыл.

Потом, в детском саду и начальных классах, мама проводила со мной каждую свободную минуту: читала мне, пела песни, таскала на прогулки и даже в короткие поездки к морю, где тепло и тропические фрукты растут прямо на улицах. А еще хвалила за дело и ругала за дело… Хотя после того, как полностью вернулась память о прошлой жизни (а она начала возвращаться ко мне сперва во сне, потом понемногу, и наконец — шквалом) я особого воспитания не требовал и хлопот маме не доставлял. Только радовал возросшей разумностью и постоянным чтением умных книжек.

На этом фоне равнодушие папаши вообще в глаза не бросалось — я его не замечал, не задумывался даже. А если и задумывался, то в таком ключе, что, мол, нормально, отцы вообще на мелких детей внимания особо обращать не должны, а я ведь мелкий еще.

Но когда я дорос до более-менее сознательного (в глазах окружающих) возраста, дела пошли хуже.

При маме нам с отцом еще удавалось поддерживать отношения в рамках приличия, даже какую-то теплоту друг к другу изображать. Наверное, потому, что Афина Ураганова не только имени соответствует, но и фамилии — настоящий электровеник. На выходных ей нужна движуха, активный отдых и всякое такое. Попробуй не влейся, она тебя расшевелит и сама вольет. А вот в хмурые будни, как оказалось, я отцу очень мешал.

Мама велела его «готовить ребенку нормальную еду» — но готовку он спихнул на меня. И периодически читал нотации, что из-за меня мы, мол, сидим на пельменях, яичнице и бутерах, нет чтобы супчик сварить. А еще я, по его мнению, тратил слишком много денег в магазинах, потому что ленился дойти до рынка, где дешевле (что рынок работал только по утрам и закрывался до того, как я возвращался из школы, он в толк взять никак не мог).

Его не устраивало, что я «слишком много сижу за компьютером» — по-моему, потому, что у него самого от этого скорость выхода в Сеть падала (тут не так все круто с этим, как в моей прошлой жизни). И вообще слишком много нахожусь дома, мешаю ему творчески сосредоточиться и взлететь мыслью. А еще критикую его за распитие пива и срач в комнате, который он прибирал только к маминому приходу.

Ну и главное: он почему-то вменил мне в вину, что я не познакомил его ни с кем из детей-волшебников — ему казалось, что, раз я подходящего возраста, я обязательно должен с кем-то из них свести знакомство. Логики никакой нет, но логика, как я уже не раз замечал, не была сильной стороной Пантелеймона Ураганова!

Мама же мои жалобы на отца всерьез не воспринимала. Правда, жаловался я весьма осторожно, памятуя, что мне с отцом все-таки еще вместе жить… Не винил его напрямую. Может быть, зря я дипломатию разводил, надо было выложить все, как есть.

Ну вот и додипломатничался. Нарыв вскрылся. И с его, и с моей стороны.

Прав ли я в том, что дома мне не было бы спокойной жизни? Наверное, прав. Отношение бы родителей после такого бенефиса папеньки наверняка бы ухудшились. А если бы нет, если бы мама и это проигнорировала или простила бы отца, я бы разочаровался уже в ней… Было бы неприятно. Так что, хоть я в целом и натворил глупость, может, и хорошо, что я ушел теперь. По крайней мере, смогу вспоминать маму с теплотой и любовью и стараться по мере сил защищать ее.

А сил у меня может быть — ого-го. И, в отличие от среднестатистических детей-волшебников, к этим силам приложен еще какой-никакой интеллект… Да, не особо великий, если судить по тому, как я «разрулил» конфликт с отцом, но у других и этого нет.

Раз уж я влип во все это дерьмо, да так крепко, что полностью перечеркнул для себя возможность не то что нормальной биографии, но даже и нормального взросления, надо понять, какую максимальную пользу я могу принести в новом качестве и плясать от этого.

Да, максимальную пользу, и не для себя — хотя себя тоже забывать не буду, разумеется — а для общества в целом. Такова сумма моего опыта: человек тогда доволен жизнью и крепко спит, когда понимает, что он полезен и на своем месте. (Ну и на бутерброд с икрой при этом может заработать, иначе душевные силы быстро кончаются. Но ребенку-волшебнику действительно все дают даром, только попроси, так что этот вопрос, можно сказать, закрыт.) Ибо человек — скотина социальная, это для всех работает, даже для тех, кто мнит себя отшельником и социофобом.

А это общество, в своем новом мире, мне еще и хотелось защищать.

Орден Хранителей Человечества (да-да, так полностью называется наш Орден, который я уже не раз упоминал) — государство, конечно, не без недостатков. Но его руководство последовательно, в течение многих веков исполняло добровольно возложенную на себя миссию по защите человеческих поселений и помощи детям-волшебникам. Для этого здесь двигали науку, строили сперва всякие плотины и угольные копи, потом ГЭС, потом АЭС. Еще, конечно, прокачивали армию и развивали оружейку. Ну и всякое сопутствующее, вроде интенсивных методов ведения сельского хозяйства в условиях недостатка плодородных почв. И в результате, обосновавшись на самых неудобных и чаще всего атакуемых монстрами землях — вдоль горных цепей, — получили мощное и процветающее государство, одно из сильнейших на планете, если не самое сильное (во всяком случае, в военном отношении). Быть частью этой силы мне не претит.

Надо подумать, где лучше и эффективнее использовать мои новые возможности. И для начала разузнать все о том, как в принципе функционируют дети-волшебники. Кое-что — довольно много — я и так помнил из Сети. Что-то было известно всем, например, что дети-волшебники не могут жить в домах и владеть собственностью, кроме одежды и того, что могут поднять. Что-то периодически всплывало на специализированных форумах, скажем, анализ всех известных гиасов. Но одно дело наблюдения