Читать книгу - ""Та самая Аннушка", 2 том, часть 2: "Не та дорога" - Павел Сергеевич Иевлев"

в реальном бою. Но война началась не с залпов орудий, а с фемовируса, и пострелять в своё удовольствие не получилось. Сначала все пытались спасти женщин, а когда не смогли, то стало понятно, что воевать незачем — всё равно без них кранты. Как только состарятся те мальчишки, которых врачи вынули недоношенными из умирающих матерей, здешнее человечество закончит свою историю. Вбухав весь свой промышленный потенциал в танки, аборигены решили провести остаток бессмысленной жизни, занявшись любимым спортом. Снаряды с краской быстро кончились, да и интереса уже не вызывали, так что вскоре перешли на боевые, и бой стали вести до логического завершения. Так появилась Игра — танковые бои без военной цели. Одиночные дуэли, группа на группу, «захват флага», «удержание флага» и так далее. Отсутствие репродуктивных перспектив настолько обесценило жизнь, что сдохнуть от снаряда в борт было ничуть не жаль. Мужское население стремительно убывало вслед за женским, что быстро сняло продовольственную проблему — довоенных запасов выжившим должно было хватить до конца жизни. Никто не пахал и не сеял, поля рыхлили только траки танковых гусениц и снаряды танковых пушек. Пока людей не осталось так мало, что им стало трудно даже вступить в бой.

— Я только до Иваныча доехать и могу, — вздохнул Семёныч, — дальше надо больше солярки, чем «Марго» на себе увезёт. Мы с ним второй год маневрируем, а толку? Мехводов нет, сами рулим, сами стреляем. А возраст уже, пока от рычагов к пушке переберёшься, — он уже свалил, старый хрен. Ну, и я так же — вижу, встала его «Машка», значит, он заряжает. Отъеду, прикроюсь холмом. Он обратно за рычаги, я обратно к пушке… Так и катаемся, и смех, и грех. Позиционный тупик. Ты, кстати, с пушкой как, Лёха?

— Не особо, — признался я, — больше по пулемётам.

— Пулемёт есть, но толку от него мало, броню не взять. Да и ладно, вы всё равно вне игры. У вас какие планы-то, шпаки?

— Я смотрю, вы не очень удивились посторонним? — спросила Аннушка.

— Ваши, которые из других миров, раньше частенько захаживали. Сейчас редко совсем.

— То есть вы знаете, что миров много? — уточнил я.

— А как же. Слыхали.

— Так что же не свалили туда? Проводника бы наняли, вещички собрали…

— Какой смысл, шпак? Своё мы провтыкали, а чужого нам не надо.

— Странная позиция.

— Какая есть. Так что, вы отсюда к выходу, или тут какие дела есть?

— Откуда у нас дела? Случайно попали. А вы и где выход знаете? — я чувствую, что кросс-локус тут есть, но расстояние, как всегда, определить не могу.

— Да, тут вёрст с полста. Подбросить?

— Были бы благодарны.

— Сейчас заведу «Марго».

— Послушайте, — поинтересовалась Аннушка, — а машины у вас тут никакой нет лишней? Нам бы какой-то транспорт, мы бы сами убрались. Тогда и выход не нужен…

— Не то чтобы совсем нет, — почесал лысеющий лоб танкист, — на ходу нет. Тут для «Марго»-то сальников живых хрен найдёшь, хорошо, что главные — набивные, с ними проще. Резина за столько лет позакорела вся. Танки, которые обслуживали, более-менее живы, а машинами заниматься в последние лет двадцать всем недосуг было. Людей совсем мало осталось, почти никого. Так что машин полно, стоят на хранении — и грузовики, и командирские, и разведка, — но поковыряться с ними придётся изрядно. Хотите?

— Нет, — отказалась Аннушка, — слишком долго. Может, в следующем мире повезёт.

— Тогда подождите на улице, я пока «Марго» заведу-прогрею. Тут угорите, да и шумно будет.

Мы вышли за ворота и присели на лавочке. В гараже заскрежетало, хлопнуло раз-другой, потом дизель неохотно подхватился и тяжело, с присвистами, заработал. Потянуло сладким чадом недогорелой солярки и масляной копотью.

— Ушатанный у него движок-то, — сказал я.

— Факт, — согласилась Аннушка.

— Слушай, я чего-то не пойму. Это же бред какой-то! Танки эти, игра, или что там у них. Столько лет прошло, а они не только не попробовали что-то изменить, но и даже сбежать не попытались! При этом зная про Мультиверсум! Собрались бы да подались в охрану или наёмники. Представь себе, караван на танках! Вот был бы рейдерам сюрприз… Да мало ли что ещё можно придумать! Женщин нет? Так купите, блин, у работорговцев, в конце концов, или, вон, в горах Закава ситуация обратная. Вирус-то, поди, без носителей уже вымер давно. Но нет, катаются и палят друг в дружку из пушек, дебилы. Где логика, блин?

— Понимаешь, солдат, ты не учитываешь одну штуку. Этот срез — недо-постколлапсник. Сорок лет назад начался коллапс, но не завершился естественным образом, то есть созреванием фокуса, поглотившего освобождённый всеобщей гибелью сенсус, его переходом на новый уровень бытия или попаданием в ловушку Основателей и падением в ту пыльную жопу, из которой мы не так давно выбрались.

— Откуда ты знаешь?

— Если бы это случилось, тут некому было бы в танчики играться. В постколлапсниках выживших нет.

— А, ну да. Начинаю понимать, как это работает. Думаешь, отсюда твои бывшие коллеги вытащили очередного синеглазика?

— Может быть, — пожала плечами она, — но вовсе не обязательно. Статистически более вероятно, что он просто погиб. Фокус редко доживает до конца коллапса. У него нет никаких суперспособностей, это просто ребёнок. Да, обычно на него не действует ключевой коллапс-фактор. То есть, например, если здесь она была девочкой, то не умерла бы от фемовируса. Но это не значит, что её не могло убить случайной пулей в битве за последнюю живую особь женского пола. Понимаешь, о чём я?

— Более или менее. Но с игрой в танчики всё равно не врубаюсь. Это же зверски тупо!

— Сенсус, солдат. Это сублимат человеческой активности, вырабатывается большими группами людей в процессе организованной деятельности: любви, войны, революции, масштабных строек, освоения фронтиров, развития науки и искусств…

— В нашем срезе его, наверное, хоть жопой жуй, — заметил я.

— Именно, — кивнула Аннушка. — За это и ценят. Один из самых высоконасыщенных, сенсус чуть ли не с неба капает, поэтому только там можно реализовать некоторые проекты. Так вот, если фокус изымают, то поглощённый им сенсус исчезает с ним. А если убивают, то он как бы сгорает, прихватив остальной сенсус среза. Весь или частично — как повезёт. Не знаю, от чего это