Читать книгу - "Хрупкий мир - Сергей Котов"

— Нет! — воскликнул Кай, и добавил, уже спокойнее, — возможно. Не знаю. Понимаю, что это несправедливо, но… вот что делать, когда само понятие справедливости потеряло значение? Что вообще сейчас имеет значение, а? Меня создавали для войны со страшным врагом. Я должен был защищать. Мать. Сестру. Родной мир. А теперь я для чего? Ты можешь мне сказать? Почему я продолжаю жить? Ради будущего твоего мира? Но ведь он совсем чужой мне, понимаешь?

Я ответил взглядом на взгляд Кая. Помолчал немного. Потом сказал:

— Ирония в том, что, похоже, нас всех создали для чего-то, чего мы совсем не понимаем и не знаем. Похоже на то, что нас выращивают, как скот в загоне. Понимаешь? А все наши промежуточные цели. Весь наш патриотизм. Привязанности. Любовь к другим людям. Оно всё вписывается в заранее заданную схему, оно часть нашего большого загона-пастбища. И в этом смысле положение любого живого существа в нашей системе ничуть не лучше твоего. Понимаешь?

Кай смотрел на меня с просыпающимся интересом. Глухая тоска в его глазах медленно таяла.

— В каком-то смысле мне хуже, чем тебе, — продолжал я, — меня тоже создали для чего-то. Моя ДНК — искусственная, как и твоя. Но я не знаю ни своих непосредственных создателей, ни целей. И вот что я тебе скажу. У меня есть одна гипотеза, которая помогает жить. Я думаю, что фундаментальное свойство любой жизни — это всегда искать обходные, нестандартные пути. Нельзя раз и навсегда загнать жизнь в гетто. Она все равно найдет выход. И сделает всё по-своему.

Помолчали, глядя на разгорающийся рассвет. А потом я всё-таки решился сказать:

— И ты был прав насчёт этого шлейфа. Столкновение произошло вне плоскости эклиптики. Не очень высоко — градусов на десять выше орбиты Марса. Но шансы на то, что в этой точке сошлись траектории двух межзвездных скитальцев очень уж незначительные. Что-то у нас тут случилось. И мне очень хочется взглянуть — что же именно.

Кай заинтересованно посмотрел на меня.

— Думаешь, потратить резерв горючего? — спросил он.

— Нет, — я отрицательно помотал головой, — собираюсь использовать по назначению тюрвинг, который мы добыли.

Утром мы перелетели вглубь материка и устроились на обширном каменистом плато, которое я счёл достаточно надёжным, чтобы переждать следующие несколько десятков миллионов лет в стазисе.

Днём отдыхали, набирались сил.

Эксперименты с тюрвингом я отложил на ночь — в тени Земли проще экспериментировать с дальностью прыжков, и радиации поменьше. Плюс на охлаждение не надо энергию тратить; подогреть скафандр в космосе проще, чем охладить.

Имея данные по механизации установки, которую использовали венерианцы для активации тюрвинга, я мог рассчитать нужную силу нажатия на спусковой крючок для прыжков на определённое расстояние. Но не время нажатия. А без этого параметра о точных перемещениях в пространстве даже думать не приходилось. Единственный выход — подбирать нужные значения опытным путём.

Но и тут была сложность. Скорее всего, артефакт переносил хозяина в пространстве линейно. Без учёта кривизны земной поверхности. А, значит, даже минимальный прыжок мог выбросить меня в воздух, на приличную высоту. Парашютов у нас на борту не было. Ситуация могла показаться неразрешимой, если бы не мои особые способности.

— Слушай, мы ведь не обязательно должны это делать, — Кай нервничал, то и дело тревожно поглядывая на темнеющее небо, — можно просто двинуться дальше. Ты разве не хочешь поскорее обратно, в твой мир?

— Ты же сам хотел посмотреть, — улыбнулся я, — и потом, почему-то мне кажется, что дальше не будет так уж легко. Мы малость задержались в прошлом — и посмотри, что нашли, — я продемонстрировал тюрвинг, который держал в правой руке, — так что любопытство иногда даёт весомые преимущества.

— Или губит… — тихо сказал Кай.

— Ну почему сразу губит-то? Что за пессимизм? И вообще — не надо говорить такие вещи перед важным экспериментом, — я сделал «тьфу» через левое плечо, и постучал костяшками вакуумных перчаток по гермошлему.

— Это не я, — Кай вздохнул, — это Книга Ветра и Крови. Ты её процитировал. Я просто дополнил цитату.

— Ясно, — кивнул я.

— Что делать, если ты не вернёшься?

— Мы уже сто раз это проговорили. Продолжай двигаться вперёд. Всю информацию по нашему времени я тебе оставил. Постарайся спасти наш мир. Если мы доживём до полётов к звёздам — ты, возможно, сможешь рано или поздно узнать, что случилось с твоими.

Кай нахмурился, посмотрел мне в глаза, но промолчал.

— Но я вернусь, — добавил я, — даже не сомневайся. Риск не такой большой, как кажется.

— Ты не можешь долго быть в своём супер-режиме. Помнишь, что было на Венере?

Я помнил. Ради спасения Кая из щупалец какого-то местного чудовища мне пришлось войти в режим раньше, чем мы обнаружили бот создателей. Из-за этого мы попали в плен к врагам, и лишь в последний момент чудом выбрались.

— У меня достаточно питьевого концентрата, чтобы восстановить силы, — успокоил я напарника, — а в космосе — там ведь спешить некуда.

— Запаса кислорода всего на двенадцать часов, — возразил Кай.

— Слушай, мы можем так препираться вечно, — вздохнул я, — скажи лучше честно — ты просто сам хотел быть на моём месте.

Кай вздохнул, и опустил взгляд. А потом улыбнулся.

— Будем считать, ты меня раскусил, — ответил он, — ладно. Я сделал всё, что мог. Со связи только не пропадай.

— Это смотря куда я попаду, — ответил я, — мы не создатели, связи через пятое измерение у нас нет.

— Ты собрался сразу двинуться туда? — Кай кивнул в сторону шлейфа.

— Угу, — ответил я, — сам ведь говоришь, кислорода на двенадцать часов всего.

Пока мы разговаривали, Солнце окончательно скрылось за горизонтом, оставив полыхающий алым небосвод. Из-за метеоритной пыли в атмосфере закаты тут были очень живописными.

— На связи, — сказал я. После чего поднял тюрвинг, тщательно прицелился в зенит и, входя в режим, быстрым движением нажал на спусковой крючок, тщательно фиксируя всё происходящее.