Читать книгу - "Недоросль имперского значения - Дмитрий Луговой"

– Подранок – не видишь, что ли? Он сейчас на всех зол. Мстить будет! – в Мишкином голосе тоже сквозили нотки страха.

И, правда – волк явно припал на правую переднюю лапу. Я осторожно огляделся. Буквально в пятнадцати метрах росло подходящее дерево. Толкнув мальца в бок, я указал ему на путь отступления. Мишка едва заметно кивнул.

– На счёт "три". Раз, два, три! – мы сорвались с места и припустились к спасительной ольхе.

Всё же спортивная подготовка у меня лучше. А может, страх придал мне недостающее ускорение. Опомнился я, уже взлетев на дерево, метров на пять вверх. Посмотрев вниз, я увидел, как Мишка, уцепившись за нижнюю ветку, бессильно скользит ногами по скользкому стволу. А буквально на расстоянии двух прыжков находился волк, из пасти которого капала слюна и вырывался хриплый рык. Стоп-кадр!

Всё же в последний момент пацан нашёл опору и оседлал ветку, шумно переводя дух. "Пронесло", – подумал я, и тут случилось неожиданное – рыхлая ольховая древесина не выдержала, и сук с оглушающим треском обломился. Мишка полетел вниз. Нагнувшись вслед, я смотрел, как беспомощное тело всей спиной шлёпнулось о землю, головой приложившись о ствол дерева. Зверь от неожиданности запнулся на миг, а затем совершил последний смертельный прыжок.

Я уже не раздумывал. Все мысли просто отключились, как по команде "Escape". Наверно я на один миг превратился в берсеркера. Совершив три прыжка: вниз-вниз-вниз, я осознал себя стоящим на земле на трёх конечностях. В четвёртой – в правой руке – я сжимал Мишкин подарок – кованый гвоздь, насаженный на рукоятку. Из горла вырывался хриплый рык. Волк, уже подмявший мальчишку под себя, на мгновенье отпрянул. Потом, оценив нового врага, решил, что я представляю наибольшую опасность. Чуть присев на задние лапы, он бросился на меня. Я прыгнул навстречу.

Мы сшиблись буквально в воздухе. Моя рука действовала сама, опустившись на звериную морду. С противным хрустом заточка вонзилась в серую морду. Мне повезло – с первого удара я попал в глаз волку. Но столкновение всё же было сильным. Волчьей тушей меня отбросило назад. Я опрокинулся на спину. Зверь, взбрыкнув задними лапами, навалился на меня. Чудом удержав в руке рукоять моего оружия, я вырвал его из раны, и начал ожесточённо молотить остриём по агонизирующей туше – куда только рука дотягивалась. Удушающий смрад псины ударил в нос, грозя вызвать рвотные спазмы. Удар, удар… удар! На, получи, зараза! За моё попаданство, за убитых возниц, за плен у бандитов – за всё!!!

Мне кажется, что первого удара было бы достаточно, но я продолжал уничтожать врага, опомнившись только тогда, когда понял, что жёсткая шерсть дохлого волка набилась мне в рот, а я, в ярости сжав зубы, буквально выстриг зубами порядочный клок вонючей шерсти. С трудом столкнув с себя окровавленную тушу, я поднялся. Вначале на четвереньки, а затем и на ноги. Мишка уже сидел, прислонившись спиной к злополучной ольхе и уставившись на меня глазами "по семь копеек".

– Хана котёнку, не будет больше гадить! – в последний момент я сумел удержаться от матерного варианта крылатой фразы.

– Стёпка… спасибо! – Мишка неожиданно легко вскочил на ноги и протянул мне руку, помогая подняться.

– Да ладно. Я, честно говоря, и сам не знаю, как у меня получилось. Пойдём, что ли?

– Пойдём.

Мы, не сговариваясь, направились к берегу Оки. Благо, что в этом месте подход к воде был достаточно свободным. И правда – у самой воды открылся небольшой песчаный пляжик, по обрезу реки переходящий в мелкую известковую гальку.

Я, не останавливаясь, бросил котомку на песок, подошёл к самой воде, вошёл по колено, и, раскинув руки, плюхнулся в ледяную утреннюю реку, подёрнутую лёгкой зыбью тумана, остужая лихорадку первой в жизни смертельной схватки. Холод быстро привёл меня в чувство. Я встал на мелководье, стянул с себя всю одежду, и, набрав полные пригоршни песка, начал яростно оттираться, переключаясь с тела на одежду и обратно. Мишка, косясь на меня – и чего он там раньше не видел? – в это время шустро натаскал сухих сосновых веток и занялся разведением огня.

Из реки я вылез не скоро. Только тогда, когда увидел, что кожа на теле приобрела явно нездоровый синюшный оттенок. И, выбравшись на песок, почувствовал, как мышцы сковало предсудорожным холодом. Благо, что малец уже развёл весело потрескивавший смолюшками костерок. Я, совершенно не стыдясь наготы, дочапал до костра и принялся выжимать свои шмотки.

– А ты? – спросил я пацана. – Не хочешь искупаться?

– Не… холодно. Я потом, – отмазался Мишка, тем не менее, подойдя к воде, начал осторожно смывать грязь с лица и рук. Потом попытался мокрыми ладонями очистить одежду, но, по-моему, вышло только ещё хуже.

Я же, стараясь держаться как можно ближе к костру, напялил на себя влажную одежду, и принялся медленно поворачиваться, стараясь равномерно высушить грубую ткань. Не смотря на близость огня, зубы мои выбивали частую дробь от холода. Пока я сох, а Мишка усиленно делал вид, что приводит себя в порядок, мы, между делом прикончили оставшиеся сухари и воду из фляги. Теперь придётся задуматься о добычи пропитания. Да и такого скудного рациона моему организму явно было недостаточно. Я едва-едва утолил голод.

Похоже, что на сегодня наши злоключения были закончены. Основательно обсушившись и согревшись у костра, мы двинулись дальше. И, буквально через четверть часа, из-за излучины реки выплыли предместья моего родного, в далёком будущем, города.