Читать книгу - "Граф Лазарев. Том I - Вик Флавий"

Вик Флавий

Граф Лазарев. Том I

Глава 1

Рядом со мной на кровати сидела обнаженная женщина. Это было, безусловно, хорошо. Плохо было, что она орала от ужаса.

Я потряс головой и тут же пожалел об этом, ибо раскаленная игла боли впилась в виски. Голая женщина — это заманчиво. Осталось только понять, где я и какого черта вообще здесь происходит?

Последнее, что я помню — петля, затянувшаяся на моей шее. Боль, ужас, удушье, а потом все. Пустота, черный провал, беспамятство и забытье. Я умер. И, тем не менее, оказался не на том свете, а здесь. Вот только здесь — это где?

Я с трудом сел. Девица перестала кричать и таращиться на меня, счастливо выдохнула и рухнула на кровать.

— Ваше Сиятельство!

Мое что?

— Вы живы! Слава богу, вы живы! Я уж было подумала…

Я оглядел окружающую обстановку. Роскошная кровать занимала почти всю комнату, на прикроватной тумбочке стояла бутылка вина и курились какие-то благовония. Похоже на романтический вечер. Вот только как я оказался в этом теле?!

Кстати, о теле, оно было обнажено, как и формы красотки. Я поспешно накинул одеяло на самые ценные свои органы.

— Что случилось?

— Вы приказали налить вам вина, я встала, а потом, — торопливо заговорила девушка. Только тут я заметил бокал и красное пятно на ковре. Очевидно, выронила от потрясения. — Вы упали, начали задыхаться, биться в судорогах. Так страшно было, так страшно. Я уж подумала, вы умерли, Ваше Сиятельство.

— Выводы о моей смерти сильно преувеличены, — пробормотал я, оглядываясь в поисках одежды. И тут меня, наконец, проняло. Меня повесили, я очнулся в каком-то непонятном месте с непонятной голой бабой, которая утверждает, что я только что помер в ее постели. Я откинул голову и заорал:

— Да какого хрена?!!

Я не могу здесь быть, не могу! Никаких перерождений не существует, а, если бы и существовали, выглядели бы не так. Наверное, я все-таки не умер. Может, отец в последний момент вспомнил о бастарде и подал прошение в мою защиту, и я теперь прихожу в себя где-нибудь в больнице, а все это — сон и галлюцинации. Это должен быть сон, просто обязан.

Ладно, если это сон, мои действия в любом случае ничего не значат. Следовательно, вести себя будем логично. А какое самое логичное действие для оказавшегося неизвестно как неизвестно где голого мужика? Правильно, для начала хотя бы найти свои штаны.

Я оглядел комнату в поисках одежды, напялил брюки и рубашку, отметив их странный покрой, и вышел из комнаты. Девушка, кажется, чего-то ждала от меня, но я проигнорировал ее взгляд. Выяснить бы для начала, где я, с романтикой потом разберемся.

Выйдя за дверь, я быстро понял свою ошибку: романтикой здесь и не пахло. Похоже, я очнулся в публичном доме.

Из комнат доносились красноречивые стоны и крики. В одной скрылась полуобнаженная красотка, кокетливо мне подмигнув. Если я умер и попал в ад, то против такого ада я ничего не имею.

Завидев лестницу, я спустился по ней и очутился на первом этаже. Здесь культурно пили вино хорошо одетые мужчины, пролистывая газеты и снисходительно принимая заигрывания льнущих к ним девиц. Цивилизованный публичный дом, практически оплот высокой культуры.

Один из них поднялся мне навстречу. Не мужчина, скорее, парень: невысокий, лет двадцати двух, с тонкими чертами лица и в очках на переносице. Одет он был с ног до головы во все черное и в целом напоминал бухгалтера, которому однажды подарили модный каталог «Я иду на похороны».

— Ну сколько можно, я тебя уже заждался. Идем! — проговорил незнакомец.

Прекрасно, он меня знает. Выяснить бы еще, кем я ему прихожусь.

По-прежнему ничего не понимая, я проследовал за своим новым знакомым. Мимоходом отметил, что посетители явно вздохнули с облегчением, когда мы двинулись к дверям. Причем, что странно, с опаской они смотрели не на меня, а на него. Точнее, на пришпиленную у парня на груди брошь, разумеется, черную, с надписью «Доэра эмани кладис» на фоне трех перекрещивающихся костей. Интересная побрякушка.

Я ожидал, что, раз уж я Сиятельство, у дверей борделя нас будет ждать личная карета, но ошибся. То ли кареты нынче были в дефиците, то ли, что более вероятно, бывший хозяин тела не хотел светить свой экипаж перед столь сомнительным заведением.

Очкарик взмахом руки подозвал извозчика. Тот остановился, просиял, безошибочно распознав в нас благородных платежеспособных господ, но вдруг стушевался, уставившись на брошку. Да что в ней, черт возьми, такого?!

— Ваше благородие, — забормотал он, стараясь не смотреть на моего спутника. — Не сочтите за дерзость, премного извиняюсь, но не могли бы вы показать свою лицензию? Разумеется, это простая формальность, не более того, но все же…

Очкарик поморщился. С видимой неохотой выудил из кармана какую-то бумажку и протянул извозчику. Тот быстро пробежал ее глазами и торопливо закивал.

— Садитесь, садитесь, Ваше благородие, простите еще раз. Формальность, простая формальность.

Повозка тронулась. Я, сидя рядом со спутником, изучал проплывающий за окном пейзаж.

Похоже, здесь что-то вроде девятнадцатого века. То есть, не здесь, а в моем странном сне, от которого я скоро очнусь, конечно же. И, судя по тому, что я понимаю язык, и вывескам, я в Российской Империи. Вывески, кстати, презабавные: «Модный дом госпожи Розумовой», «Сукно и ткани», «Товары для вервольфов».

Товары для вервольфов?! Я чуть не грохнулся там же, где сидел. Нет, мне точно пора проснуться.

Чтобы добить меня окончательно, мимо лихо пролетела повозка. И я мог бы поклясться, что управлял ей самый настоящий гном.

Минут через двадцать наша повозка выехала из города. Спрашивать, куда мы едем, было бы сущим идиотизмом, а потому я молчал. Очкарик молчал тоже и пристально смотрел на меня. Так пристально, что меня это напрягало. Да и извозчику, я отчетливо это чувствовал, было в его компании явно неуютно. Что, черт побери, такого в этом парне? Может, это не мой добрый друг, как я решил поначалу, а местный маньяк, который сейчас увезет меня в лес и закопает по частям? Хорошенькое будет начало новой жизни в новом мире.

Подтверждая мои опасения, мы въехали в небольшую рощу. Я быстро прикинул свои шансы. Стихийной магией я, разумеется, владею, как все благородные, вот только он, думаю, тоже. Раз уж в этом чокнутом мире есть гномы и оборотни,