Читать книгу - "Лео Бокерия: «Влюблен в сердце». Истории от первого лица - Лео Бокерия"

class="p1">Шахматные книги, которые невозможно было купить, он старательно переписывал от руки, а мы переписывали следом уже с его рукописи. Безумно трудная работа, зато какое удовольствие иметь такую книгуи анализировать бесконечно интересные и поучительные партии величайших мастеров древней игры.

Вспоминаю, как я сам попал в шахматную школу Авнера Иосифовича. Это произошло, можно сказать, совершенно случайно.

Приятель-одноклассник пригласил меня домой, завел в свою комнату, где уже стояла шахматная доска. Наскоро объяснив мне правила, предложил сыграть. Первую партию он выиграл легко. Вторую и третью тоже. И только посмеивался, указывая на мои элементарные ошибки. Четвертую я свел вничью, чем очень сильно удивил приятеля (впоследствии больше он у меня ни одной партии не выиграл).

На следующий день он отвел меня к Авнеру Иосифовичу, и с тех пор я делил свое свободное время между родным и привычным футбольным полем и таким же любимым шахматным клубом чудесного Авнера Иосифовича. Дома я только ночевал, наскоро перекусывал и делал уроки.

Не знаю уж как, все тогда происходило на совершенно бескорыстной безденежной основе, но Авнеру Иосифовичу удавалось приглашать в клуб по-настоящему сильных шахматистов. Я лично участвовал в игре с известным гроссмейстером Бухути Гургенидзе, когда тот давал в нашем клубе сеанс одновременной игры. По просьбе того же Авнера с нами занимался Ираклий Лолуа – он тренировал чемпиона мира по шахматам Тиграна Петросяна, когда тот жил в Тбилиси. Ираклий много рассказывал нам об этом выдающемся шахматисте и даже возил нас на республиканские соревнования. Любопытно, что потом мне довелось познакомиться с сыном Тиграна Петросяна Вартаном – мир тесен.

Стиляги

Когда я заканчивал школу, пришло время стиляг. Это было очень интересное и яркое время. Мы у себя в Очамчире или Поти могли сотворить, как я теперь понимаю, лишь бледное подобие той моды. Моя тетя, у которой я тогда жил, умела шить. Тогда почти все женщины шили сами, и у многих были швейные машинки знаменитой фирмы «Зингер» (доставшиеся от бабушек).

Уступая моим настойчивым просьбам, тетя с тяжелой душой зауживала до предела мои брюки – а у меня их было всего двое. Долго она сопротивлялась и хотела не «губить» хотя бы одни. Тете трудно было понять, что жизнь стала другой и молодой человек теперь должен выглядеть совершенно не так, как ей нравилось и казалось приличным.

Он должен был расслабленно «прошвыриваться» по людному бульвару в узких, почти в обтяжку брюках и в пиджаке с широченными плечами (приходилось подшивать большие ватные прокладки). Ботинки у настоящих модников были на толстой белой подошве, которая называлась «манной кашей». Волосы у стиляги должны были блестеть от бриолина (возможно, это называется как-то иначе, все равно никто из нас его в глаза не видывал, а волосы мы ничем не мазали).

1960-е гг

Лео Бокерия – врач студенческого строительного отряда на целине. Целиноградская область. 1965 г

Это было трудное время, прежде всего из-за бедности. Ни у кого из нас не водилось денег. А выглядеть хотелось красиво. Поэтому наши мамы и тети со слезами на глазах «портили» приличные вещи, превращая их для нас в стильную одежду.

Надо сказать, что тогдашние власти с этой «модной болезнью» активно боролись. Стиляг ругали учителя и стыдили на школьных комсомольских собраниях. Эти эпизоды оставили в душе тяжелое воспоминание. К счастью, у нас до крайностей не доходило, а ведь в некоторых местах стиляг насильно стригли – отрезали ножницами сложно закрученный кок на голове.

Зато сейчас я непритязателен с точки зрения одежды. У меня сохранились все мои костюмы с аспирантских времен, поэтому их много. С тех же аспирантских времен я ношу почти исключительно белые рубашки и выбрасываю их, только когда они рвутся…

Глава вторая. Ранние годы

Первый мед: как я стал студентом

В выборе специальности большое влияние на меня оказала старшая сестра Марина, которая училась в Одесском медицинском институте. Она, конечно, хотела, чтобы я стал врачом.

Должен также заметить, что в разговорах со сверстниками, когда речь заходила о выборе специальности, одной из первых мы называли профессию врача. Это во многом объяснялось тем, что после войны вокруг было много больных, раненых, инвалидов, потерявших руки и ноги. Очень хотелось этим людям, которые пожертвовали для нас своим здоровьем, как-то помочь.

Да и вообще в то время профессия врача считалась очень уважаемой. Тогда не выбирали выгодных профессий. Никто, например, не говорил, что если выучиться, скажем, на юриста или финансиста, то будешь потом много зарабатывать. Такие расчеты считались неприличными, просто шкурными. Да и уровень жизни у всех был примерно одинаковый.

Моя старшая сестра Марина была для меня авторитетом, и я решил поступать туда, где она училась. Это был Одесский медицинский институт. В Поти тогда поступать было некуда. Ехать учиться можно было на поезде в Тбилиси либо на теплоходе в Одессу. В Тбилиси мало кто ездил, потому что там своих абитуриентов хватало.

Я поехал в Одессу, но поступить не удалось. Об этом не жалею. Да и кто знает, как пошла бы моя жизнь, учись я в Одессе, а не Москве. Однако надо признаться, что из Одессы я возвращался не в лучшем настроении и даже приехал не в Поти (мне было стыдно), а в Очамчиру. Сразу поступил на работу, потому что в семье у нас зарабатывала одна только мама и жить было трудно. К тому же производственный стаж давал преимущества при поступлении в институт. По возрасту это был у меня последний шанс поступить перед армией. И дело не в том, что я избегал военной службы, просто не хотелось откладывать учебу в институте на целых два года.

В Очамчире я стал работать на строительстве чаеразвесочной фабрики. Со мной на фабрике работал приятель, который собирался поступать в МГУ на юридический факультет. Вот он и уговорил меня ехать в Москву.

Моя тетя, добрейшей души человек, у которой я тогда жил, купила мне билет до Москвы и дала с собой сто рублей – большую по тем временам сумму. Так что мне хватило на жизнь, пока я сдавал экзамены. Помню, что мы с товарищем заплатили 30 рублей за проживание в квартире его знакомых на улице Чайковского (сейчас Новинский бульвар), ну а еда тогда