Читать книгу - "Лечение несовершенного зрения без помощи очков - Уильям Горацио Бейтс"

В присутствии других аномалий рефракций, таких как гиперметропия и астигматизм, признанных врождёнными, предполагалось, что аккомодационное усилие на зрение вдаль вызывало раздражение и усилие, которое способствовало воспроизведению близорукости.

Когда миопия получала дальнейшее развитие во взрослом возрасте, объяснения изменялись, и тот факт, что значительное число наблюдаемых среди сельских жителей и других, кто не использовал глаза вблизи, привело некоторых авторитетов к разделению аномалии на два глаза: один — вызванный работой вблизи и один, не имеющий к отношения к работе вблизи.

Последнее объяснение удобно пристроили к наследственности.

Так как было невозможно упразднить образовательную систему, то были предприняты попытки минимизировать предполагаемое пагубное влияние чтения, письма и другой работы вблизи, необходимой для образовательного процесса.

Подробные правила были прописаны различными авторитетами как в отношение шрифта, который нужно использовать в школьных учебниках, так и относительно длины строк, межстрочного расстояния, расстояния, на котором нужно держать книгу, яркости освещения и расстояния до источника света, конструкции письменного стола, времени, в течение которого глаза можно использовать без изменения фокуса и т. д.

Были даже разработаны упоры для лица, которые предназначались для удержания глаз на предписанном расстоянии до стола и для профилактики сутулости, которое предположительно считалось причиной перезагрузки глазного яблока, что способствовало его удлинению.

Немцы с характерной для них основательностью на самом деле пользовались этими инструментами для пыток, Кон никогда не позволял своим собственным детям писать без какого-либо из них, «даже когда они сидели за самым лучшим столом, который только может быть».

Результаты этих профилактических мер были неутешительными. Некоторые наблюдатели докладывали о лёгком уменьшении процента миопии в школах, в которых были произведены предписанные реформы, но в целом, как в своих обсуждениях данного вопроса в Системе Заболеваний Глаза Норриса и Оливера, замечал Рисли, «вредоносные результаты образовательного процесса не были в значительной степени пресечены».

«Символичен, хоть и приводит в уныние, факт того», — продолжает он, — «что, как было обнаружено Коном, увеличение и процента, и степени миопии, имели место в тех школах, где он особо основательно прилагал свои собственные усилия для установления нововведений в плане реформ норм гигиены.

То же было найдено и в наблюдениях Юста, который осмотрел глаза тысячи двухсот и двадцати девяти учеников двух высших школ в Циттау. В обеих гигиенические условия были такие, о которых можно было только мечтать. Тем не менее, он обнаружил, что превосходная организация этих условий ни в какой степени не уменьшила процент роста миопии[70]».

Рисунок 56. Упоры для лица сконструированные Кальманом, немецким оптиком. Кон никогда не позволял своим детям писать без этого приспособления, даже когда они сидели за самым лучшим письменным столом, который мог только быть.

Дальнейшее изучение предмета лишь добавляло сложностей, а в то же самое время имело тенденцию освобождать школы от большей части ответственности, которая прежде приписывалась им в возникновении миопии. Как отмечает «Американская энциклопедия офтальмологии»:

«…теория о том, что миопия вызывается работой на близком расстоянии, усугублённой жизнью в городе и плохо освещёнными помещениями постепенно уступает статистике[71]».

Исследование в Лондоне, например, где школы тщательно отбирались для выявления каких-либо воздействий, которые могли бы образовываться под влиянием различных факторов — гигиенических, социальных и расовых — которым были подвержены дети.

Процент миопии в зданиях с наилучшим освещением здесь был найден более высоким, чем в тех школах, где условия освещения были хуже, хотя должно было быть наоборот. Было также обнаружено, что процент миопии был одинаков в школах, где мало выполнялась работа вблизи и в тех, где требования к аккомодации глаза были более велики.

Более того, детей, которые становятся миопиками, только лишь меньшинство, и к тому же все подвержены практически тем же самым влияниям[72]. И даже у одного и того же ребёнка один глаз может стать миопическим, а другой при этом будет оставаться нормальным. В теории о том, что близорукость вызывается влиянием извне, которому подвергается глаз, невозможно учесть тот факт, что в тех же самых условиях жизни глаза различных людей и два глаза одного и того же человека ведут себя по-разному.

Из-за сложности согласования этих фактов на основе ранних теорий, сейчас всё больше склоняются к тому, чтобы приписывать миопию к наследственным наклонностям[73]. Но никакого удовлетворительного доказательства на этот счёт пока не было выдвинуто, и факт того, что первобытные люди, которые всегда имели хорошее зрение, становились миопиками так же быстро, как любые другие, когда оказывались в условиях жизни в цивилизации, например, как ученики-индейцы в Карлайле[74], кажется заключительным доказательством против этого.

Несмотря на череду неудач проведения профилактических мер, основанных на ограничении работы вблизи и регулировании освещения, парт, шрифтов и т. д., использование глаз вблизи в неблагоприятных условиях всё ещё признано большинством сторонников наследственной теории как возможной, если не единственно возможной, то второстепенной причиной миопии.

Сидлер Хюгуенин, однако, чьи потрясающие заключения о безнадёжности контролирования близорукости были процитированы ранее, обнаружил лишь малую пользу от подобных мер предосторожности с анизометропиками, людьми с неодинаковой рефракцией между двумя органами зрения. Он даже предполагает, что использование миопических глаз, возможно, может быть более благоприятным для здоровья, чем их бездействие.

В 150 случаях, в которых из-за различий между глазами и других состояний люди использовали только более слабый глаз, как докладывает он, становились постепенно более и более миопическими, иногда даже чересчур сопротивляясь всем принятым теориям, относящимся к этому делу.

Превалирование миопии, неудовлетворённость всеми объяснениями её происхождения и тщетность всех методов профилактики, привели некоторых писателей к тому, что они начали полагать, что удлинённое глазное яблоко — это естественная психологическая адаптация к нуждам цивилизации. Против этой точки зрения можно привести два аргумента, не имеющих отклика.

Один касается того, что миопический глаз не видит хорошо даже вблизи, как это делает нормальный глаз, и второй — о том, что дефект имеет тенденцию прогрессировать с очень серьёзными результатами, часто заканчивающимися слепотой. Если Природа и попыталась адаптировать глаз к условиям цивилизации путём удлинения глазного яблока, то способ для этого она выбрала слишком уж грубый.

Это правда, что многие авторитеты принимают существование двух видов миопии — один — физиологический, или безопасный, и другой — патологический. Но, поскольку невозможно с определённостью сказать, будет ли данный случай прогрессировать или нет, то это разделение, окажись оно правильным, было бы более важным в теоретическом плане, нежели в практическом.

Вот в такую вот пучину