Читать книгу - "Дыхание. Новые факты об утраченном искусстве - Джеймс Нестор"

Де Розе потратил 20 лет, летая из Бразилии в Индию, изучая санскрит и роясь в древних текстах «дюйм за дюймом, сквозь века наслоений», как он пишет. Он нашел подтверждение существованию древних практик, которые ведут свою родословную от старинной философии ниришварасамкхьи, настолько отличающейся от современной версии йоги, что де Розе считает, что ее надо называть так, как она произносилась в те времена, – «йуга».

Йуга никогда не предназначалась для лечения, говорит он мне. Она создавалась для здоровых людей, которые хотят подняться на новый уровень своего потенциала. Она давала им силу, позволяющую согревать свое тело, расширять возможности сознания, контролировать нервную систему и сердце и жить долгой и насыщенной жизнью.

В конце нашей часовой беседы я рассказал де Розе о своем опыте в викторианском особняке десять лет назад, когда я попробовал на себе метод пранаямы под названием сударшан крия. Я рассказал ему, какое воздействие оказала на меня, как, видимо, и на миллионы других людей, даже такая мягкая версия традиционного способа дыхания, применяемого в йоге.

Различные версии крии распространились уже за 400 лет до нашей эры, и, по некоторым данным, ими пользовались многие – от Кришны до Иисуса Христа, от Иоанна Крестителя до Патанджали. Тот метод крии, который я испытал на себе, был разработан в 1980-е годы человеком по имени Шри Шри Рави Шанкар, и им в настоящее время занимаются десятки миллионов человек во всем мире благодаря стараниям фонда «Искусство жизни» (Art of Living). Этот метод, по словам де Розе, обладает многими свойствами туммо, так как оба они берут начало от одних и тех же древних практик^[11].

Сударшан крия – это не легкая прогулка. Для ее освоения требуются время, упорство и сила воли. В ее основе лежит метод очищающего дыхания, состоящий из 40 минут интенсивного дыхания с частотой более ста вдохов в минуту, затем нескольких минут медленного дыхания и, наконец, почти полного прекращения дыхания. Затем все повторяется сначала.

Я рассказываю де Розе о сильном потении, полной потере ощущения времени и о легкости, которую я чувствовал после этого на протяжении нескольких дней. О том, как потратил десять лет на поиски объяснения, проводил лабораторные эксперименты, анализировал состав газов в крови, делал сканирование мозга.

Де Розе сидит, спокойно сложив руки. Все это он слышал уже много раз. По его словам выходит, что я ничего не найду в сфере научных изысканий, потому что ищу не там, где надо.

Это энергия, это прана. Все, что со мной произошло, – простое и обычное дело. За счет интенсивного продолжительного дыхания я накопил слишком много праны, не успев адаптироваться к ней. Этим объясняется и усиленное потоотделение, и сдвиги в сознании. Термин «сударшан» происходит от двух слов: су означает «хороший», а даршан – «видение». В моем случае можно говорить об очень хорошем видении.

Древние йоги в течение тысячелетий оттачивали методы пранаямы для контроля энергии и ее распределения по телу, чтобы подстегнуть свое «хорошее видение», снизившееся в ходе жизни. Для освоения этого процесса могли потребоваться месяцы или годы. Современные люди вроде меня пытаются разобраться в сути процесса и ускорить его. Однако мы потерпим неудачу. Галлюцинации, плач, испачканная одежда – мы не ожидаем подобного, но это знаки, что мы взяли на себя слишком тяжелую ношу.

Ключ к сударшан крии, туммо или любой другой дыхательной практике, берущей начало из древней йоги, заключается в том, чтобы набраться терпения, сохранять гибкость ума и постепенно впитывать в себя то, что предлагает вам дыхание. Мой опыт с сударшан крией, возможно, оказался не слишком удачным, по словам де Розе, но он убедил меня в той мощи, которой обладает дыхание.

Именно он и привел меня к нему.

Задав еще несколько вопросов, я распрощался с де Розе. Ему пора было упаковывать вещи и лететь в Нью-Йорк, где успешно работают две его студии в Трайбеке и Гринвич-Вилладже. Мне тоже надо успеть на свой рейс.

Мы обмениваемся благодарностями, пожимаем друг другу руки, и я вслед за своим переводчиком Пиньеро прохожу еще раз мимо сверкающих мечей и красных шелковых лент и оказываюсь в темном коридоре. Но прежде чем я ухожу, Пиньеро предлагает научить меня двум фирменным способам дыхания от де Розе.

Мы идем на третий этаж, снимаем обувь и входим в студию. Она не отличается от всех других мест, где люди занимаются йогой. Пол с мягким голубым покрытием, зеркала во всю стену, книжные полки и плакаты на санскрите. Скрестив ноги, Пиньеро садится между окнами, и тень, отбрасываемая им на противоположную стену, напоминает изображение Будды. Я сажусь напротив. Через минуту мы приступаем к дыхательным упражнениям.

Мы начинаем с джийя пранаямы, для выполнения которой требуется отвести язык к задней стенке ротовой полости и задержать дыхание. Затем мы выполняем несколько бандх – способов удержания праны в теле за счет сокращения мышц шеи, живота и других областей. Потом я ложусь перед ним на спину. Последнее упражнение, которое мне предстоит выполнить, направлено на накопление праны в теле и фокусировку мыслей.

«Сосредоточьтесь на мимолетном мгновении перехода от вдоха к выдоху», – говорит Пиньеро. Ту же самую рекомендацию я слышал во время сеанса сударшан крии много лет назад – и от Андерса Ольсона, и от инструктора Чака Макги, который преподавал мне метод Вима Хофа. Мне этот процесс уже знаком.

Я расслабляю горло и делаю глубокий вдох животом, а потом полный выдох. И снова вдох и выдох.

«Полный вдох и полный выдох – повторяет Пиньеро. – Дышите! Не останавливайтесь!»

* * *

И снова приходит это чувство. Звон в ушах. Удар в тяжелый гонг, отзывающийся дрожью в груди. Тепло охватывает плечи и лицо. Волна накатывает, проходит надо мной, а потом отступает назад в океан.

Я уже много раз чувствовал все это раньше. Видимо, то же чувство охватывало и людей в долине Инда 5 тысяч лет назад, и население древнего Китая спустя 2 тысячи лет. С его помощью Александра Давид-Неэль согревалась в пещере в Гималаях, а Свами Рама контролировал свое сердце и температуру рук. Бутейко вновь открыл это умение в Первой московской больнице, где лечили астму, а Карл Стаф обучал ему умирающих ветеранов в медицинском центре Нью-Джерси.

Я начинаю дышать немного чаще и направлять потоки дыхания глубже в живот, и перед моим мысленным взором проходят все методы дыхания, с которыми я познакомился за последние десять лет.