Читать книгу - "Когда разум против тела. О самых загадочных неврологических расстройствах, когда-либо поражавших человеческое тело - Сюзанна О'Салливан"

принять массовое психогенное объяснение, когда все «эксперты» так пренебрежительно к нему относились. Мы воплощаем истории, одни из которых встроены в нашу культуру, в то время как другие являются нашими собственными, личными историями. О некоторых нам рассказывают влиятельные люди: врачи, политики, активисты, общественные деятели, знаменитости. Какой выбор оставался у сотрудников посольства, когда власти с такой уверенностью говорили, что они подверглись нападению?

Если модель болезни достаточно ярка и основа болезни достаточно заметна, она легко усваивается индивидом и затем передается от человека к человеку. Это происходит потому, что идея выглядит разумной, и потому, что физиология работает именно так. Это норма, которая выходит из-под контроля. История о слышимо-неслышимом оружии оказалась настолько мощной, что даже после того, как спецслужбы исключили эту версию, болезнь распространилась на Китай. В октябре 2018 года Кэтрин, работавшая в посольстве США в Гуанчжоу, проснулась посреди ночи с сильной болью в висках. Она слышала незнакомый низкий вибрирующий звук. Она знала о нападениях на Кубе, хотя и без подробностей. Ее симптомы были похожи на проявления недуга у других больных, но не идентичны им. Она начала жаловаться на ежедневные головные боли и усталость. Ее рвало, и у нее шла кровь из носа. У Кэтрин синдром развивался так, как описал Хакинг: она была новым человеком, и двусторонняя связь между ней и гаванским синдромом привела к появлению новых симптомов. Ее обеспокоенная мать, которая прилетела в Китай, чтобы поддержать дочь, тоже заболела. Обе слышали высокий звук в одной комнате и низкий пульсирующий звук в другой. Иногда это вызывало внезапный паралич. У Кэтрин проявилась крапивница по всему телу, и она стала чувствительна к свету. Не в силах этого вынести, ее мать покинула Китай через три недели, а вскоре и Кэтрин была эвакуирована. Обеим поставили диагноз «черепно-мозговая травма». В общей сложности у 16 сотрудников посольства в Китае развились симптомы, хотя большинство из этих случаев в итоге не признали типичными. Возможно, симптомы изменились сильнее, чем позволяла классификация.

Многие из моих пациентов с трудом принимают концепцию психосоматического или функционального заболевания и не могут избавиться от мысли, что существует другое объяснение, будь то вирус, токсин или еще не обнаруженная болезнь.

В связи с отсутствием лучшего ответа или лечения я прошу их сделать только одно – рассмотреть возможность функционального диагноза, дать ему шанс. Это излечимое состояние, и единственный вред от этого диагноза заключается в негативной реакции окружающих. Многие считают это слишком большим риском, а потому отвергают диагноз и возвращаются к поиску своего личного звукового оружия. Некоторые тратят на это всю жизнь. В интервью мать Кэтрин сообщила, что, по ее мнению, «повреждения головного мозга» у нее и дочери были постоянными. Другими словами, две женщины потенциально стали инвалидами на всю оставшуюся жизнь из-за оружия и нападения, существование которых никто не смог доказать. Когда интервьюер спросил, не рассматривает ли она возможность психосоматических симптомов, мать Кэтрин ответила: «Это никак нельзя симулировать».

6

Вопрос доверия

Предубеждение – необоснованное мнение, не подкрепленное знанием.

Когда такси остановилось на вершине холма, я увидела группу людей, сидящих полукругом. Они расположились под самодельным гофрированным навесом, который балансировал на шестах, воткнутых в пыльную землю. Большинство были одеты в поношенные футболки и шорты; некоторые носили панамы, другие щеголяли в ковбойских сапогах. Они сидели в основном парами, но кое-кто – поодиночке, и была одна группа из трех человек. Цыплята клевали землю у их ног, а оседланный осел был привязан к ближайшему забору. Никто не выглядел счастливым, и они едва повернули головы, чтобы посмотреть на машину, которая остановилась рядом с ними.

Я была в Ла-Канцоне – регионе Колумбии, расположенном в самом сердце гор Мария, примерно в трех часах езды от живописного туристического города Картахены. Туристы не посещают Ла-Канцону, но не потому, что она не красива, – она прекрасна. Позади людей, собравшихся на холме, прорисовывался горный хребет, за которым я видела километры зеленых холмов и долин. В другой стране, без мучительной истории, это было бы место для уединения на выходные и загородных прогулок, но у Ла-Канцоны есть жестокое прошлое, от которого она все еще пытается избавиться.

Я приехала туда, чтобы поговорить со школьницами, чьи проблемы со здоровьем начались в 2014 году и все еще продолжались. Девушкам сказали, что у них массовая истерия, и этот ярлык злил их так же, как и любого американского дипломата, но за ними не стояло мощной политической машины, благодаря которой они могли бы выразить свою точку зрения. На переднем пассажирском сиденье такси расположился Карлос, коренастый фермер средних лет, отец одной из больных девушек. Он согласился сопровождать меня во время моего пребывания в Эль-Кармен-де-Боливаре – шумном, но выцветшем городе в колониальном стиле, самом большом городе в регионе. Также с нами была Каталина, переводчик. Как и моя казахская спутница Динара, Каталина – журналист. Уроженка Колумбии, владеющая несколькими языками, она продумала программу моей поездки, в том числе разыскала Эрику Гарсиа, жительницу Эль-Кармена, которая организовала встречи с некоторыми семьями, пострадавшими от болезни. Будучи активисткой, занимающейся многими социальными и политическими вопросами, Эрика создала группу поддержки для девушек. Карлос тоже в этом участвовал. Он организовал встречу на вершине холма, но почти ничего не рассказал нам об этом. Каталина, казалось, была удивлена так же, как и я, при виде этой угрюмой группы.

Я провела в Колумбии всего несколько дней, но ко времени прибытия в Ла-Канцону уже поговорила с несколькими семьями, пострадавшими от вспышки; все они жили в Эль-Кармен-де-Боливаре. Эрика попросила меня посетить и отдаленные деревни, жители которых не могли позволить себе поездку в Эль-Кармен. Я с радостью отправилась в путешествие, но ожидала встретить девушек по очереди у них дома, как в городе. Полукруг людей, ожидавших меня, больше походил на инквизиторов.

Карлос вышел из машины и начал здороваться со всеми, мы же с Каталиной сидели, не до конца понимая, чего от нас ждут. Машина вздрогнула, когда мимо на большой скорости пронесся поток автомобилей.

– Что происходит? – спросила я Каталину.

– Давай выясним, – сказала она.

Мы осторожно выбрались из машины и двинулись к группе, но никто не встал и не поздоровался с нами. За нами с любопытством наблюдали жители деревенских домов, стоявших неподалеку, но только дети и животные достаточно осмелели, чтобы подойти поближе. Даже когда мы оказались на расстоянии приветствия от группы, Карлос не представил нас. Не имея очевидных социальных ориентиров, которыми я могла бы руководствоваться,