Читать книгу - "Жизнь на менопаузе. Как выжить среди приливов и бурь - Дарси Штайнке"

Уже почти два года я страдаю от приливов. Их постоянные атаки не оставили и следа от моего прежнего самообладания и цельности. «Каждая хочет быть такой, как раньше», – писала Гейл Шихи в книге «Беззвучный переход» (Silent Passage). Но я больше не такая и не могу вернуть себя прежнюю. Зачем принимать гормоны, как по своему опыту советует Шихи, чтобы вернуть менструацию и одурачить тело, убедив его, будто оно все еще может производить на свет детей? Феминистка Жермен Грир признавалась, что ей не нравились ощущения от восстановления цикла в тот краткий период, когда она принимала гормоны. Ей казалось, что она открыла путь в другой мир, свободный от сексуального вожделения и власти гормонов, и хотела вернуться туда^[12].

Есть вещи, которых мне не хватает: сильного плотского желания, чувства гармонии (за исключением дней перед менструацией), за которое, видимо, отчасти отвечали гормоны, и мыслей, пусть и мимолетных, о том, что у меня может быть еще один ребенок. Теперь во мне появилась червоточина. Я стала не такой «влажной», о чем навязчиво талдычит Шихи. Но та надломленность, которую выбили во мне приливы и бессонница, дает другое ощущение реальности: я больше чувствую, шире вижу и понимаю мир, острее осознаю саму себя. Доктор Паулин Маки из Центра исследования проблем женщин и гендера Миннесотского университета рассказала мне, что одним из неожиданных побочных эффектов приливов является повышение эмпатии: «Приливы приходят внезапно. Вы не можете контролировать новые телесные ощущения, и это заставляет женщин с бˆольшим сочувствием относиться к страданиям других».

Суфражистка Элизабет Кэди Стэнтон, мать семерых детей, отмечала в своих мемуарах, что лучшая пора в жизни женщины наступает после пятидесяти, когда энергия больше не растрачивается впустую на домашние хлопоты, «когда место семейного эгоизма занимает филантропия и когда она понимает всю глубину бедности и страданий человеческих, и зов их отдается в ней такой же жалостью, как прежде крик собственных детей».

Многие женщины чувствуют, что во время менопаузы их прежняя личность умирает и, как сказала мне одна актриса и консультант по здоровому образу жизни, «ищет выход новая сущность». Другая женщина, автор книг для подростков, рассказывала, что во время приливов ее сердце бьется сильно и часто, словно пытается выскочить из груди: «Я чувствую, будто вот-вот вырвусь из собственной кожи и зарычу, как Невероятный Халк».

Недавно во время бессонной ночи у меня случился прилив. Я почувствовала такую ярость, что сжала кулаки и пнула стопку книг у кровати, а потом у меня изо рта вырвался глухой утробный рев. «Лучше не злите меня», – часто предупреждает окружающих Брюс Беннер, он же Халк, зная, что сильные эмоции ускоряют пульс и запускают превращение. «Халк» Энга Ли начинается со сцены, в которой Беннер пытается лечить свою болезнь (он получил дозу радиоактивного гамма-излучения, тестируя военное оружие) двумя натуральными средствами, которые часто советуют женщинам в менопаузе: травами и медитацией. Позже, когда подружка спрашивает Беннера, что он чувствует во время превращения, тот отвечает: «Как будто мозг залили кислотой».

Халка для комиксов «Марвел» в начале 1960-х годов создали Стэн Ли и Джек Кирби, но именно доктор Беннер и Халк в исполнении, соответственно, Билла Биксби и Лу Ферриньо в сериале 1970-х годов лучше всего отражают мой опыт перехода в новое состояние. История, которая разворачивается на фоне безлюдных пейзажей и грубо сколоченных декораций, пронизана тоской и отчужденностью^[13]. Несмотря на то что Халк – персонаж выдуманный, подавленность Беннера и его страдания реальны. Он с трудом контролирует свое изменившееся тело и «свирепое существо, которое поселилось внутри».

На YouTube можно найти сотни отрывков из сериала, в которых Беннер превращается в Халка. Это происходит в самых разных ситуациях: его запирают в тюрьме небольшого городка, он преследует карманников, оказывается запертым в машине во время гонок на выживание^[14] или связанным в музее восковых фигур. Разные ситуации, но все те же этапы трансформации героя: лицо краснеет, на лбу выступает пот, появляется выражение паники – он не хочет того, что произойдет дальше. И прежде чем позеленеть, он выглядит робким, беззащитным. Такое же выражение я вижу в зеркале, когда прилив накрывает меня в ванной – ту же смесь смятения и звериной тоски.

Халк, по своей природе близкий чудовищу Франкенштейна или мистеру Хайду, отличается от других супергероев. Он наказывает плохих парней и спасает девиц, попавших в беду, но он непоследователен в проявлении агрессии. Халк готов разгромить любую комнату, даже собственную спальню. До конца не понятно, что именно его так злит: смерть матери, несчастливое детство, химический дисбаланс или невозможность контролировать собственное тело. Это одновременно химическая и эмоциональная вспышка, в которой выплескивается раздражение от недавних и прошлых событий. Это еще и способ самовыражения. Беннер много лет сдерживался и наконец дает выход своему гневу. В книге «Перемена» (The Change) Грир утверждает, что наше негативное отношение к менопаузе – это «следствие неприятия проявлений женской агрессии». Женщины в менопаузе как никогда противоречат собственным представлениям о себе.

Десятилетиями «перемена в жизни»^[15] было эвфемизмом для менопаузы, а за спинами стареющих женщин шептались: «В ней сейчас происходит перемена». Это звучит зловеще и абсурдно, но достаточно точно описывает происходящее. У меня, как и у Халка, нет симптомов или болезни. Я нахожусь в самой середине разлома, метаморфозы, суровых перемен, которые затрагивают меня целиком.

Я вижу, как раздувается грудь Биксби: пуговицы отлетают от клетчатой рубашки, из-под нее, как стебель гигантского растения, выглядывает зеленая кожа. Одежда расходится по швам, ремень лопается, даже ботинки разлетаются в клочья. Халк потерял контроль, но одновременно получил свободу. Пусть он выбьет пару дверей, зато обретет внутреннюю цельность. «Женщина, которая стала выходить из себя с наступлением менопаузы, нашла брешь в самодисциплине, сквозь которую она, может быть, наконец сможет вырваться на свободу», – пишет Грир.

Свобода – на горизонте: свобода от заботы о детях и домашних обязанностей, от усилий по поддержанию красоты, от плотоядных мужских взглядов и неудержимого сексуального возбуждения. Но для начала тело должно эволюционировать. Мне как женщине не привыкать к сейсмическим сдвигам плоти и крови. В период полового созревания моя кожа стала жирнее, вдруг вылезла грудь, а в подмышках и между ног, к моему изумлению, выросли черные волосы.