Читать книгу - "Спасти огонь - Гильермо Арриага"

а завтра можно спать сколько угодно, потому что в школу не идем», — выпалила Клаудия. Завтра же не выходной. «Почему?» Клаудио по-прежнему улыбался. «Мы хотели тебе предложить всем впятером прогулять завтра школу и работу». Получается, я не попадаю на мастерскую к Хулиану. А мне хотелось срочно увидеться с Хосе Куаутемоком. «Я не могу, мне нужно завтра с Педро в тюрьму». Клаудио удивленно посмотрел на меня: «Ну и что?» — «Ну, мы договорились, что я туда езжу по вторникам и четвергам». — «А Педро тебе платит, что ли?» — вопрос от истинного финансиста. «Нет, мне просто нравится туда ездить, вот и вся оплата», — резковато ответила я. «Нравится больше, чем проводить время с семьей?» Неотразимый аргумент. «Нет, конечно, но у меня обязательства перед Педро, я не могу вот так с бухты-барахты все отменить». Они рассказали, что собираются сходить сначала в зоопарк, а потом в ресторан. Если бы утром я не переспала с Хосе Куаутемоком и меня не жгло изнутри желание видеть его, я бы немедленно передумала. «Я быстренько съезжу по делам и догоню вас в зоопарке», — предложила я. Дети радостно закричали: «Да-а-а!»

Я укладывала Мариано, и пока читала ему сказку, мы оба уснули. Меня убаюкало его дыхание и тепло его маленького тела. Через полчаса мне на плечо легла рука. Я встрепенулась. «Ты заснула, дорогая», — прошептал Клаудио.

В спальне на тумбочке я заметила бутылку шампанского. Клаудио чуть улыбнулся. «Мы сегодня завершили сделку», — сказал он. Сделка касалась управления очень крупным немецким инвестиционным фондом. Сумма составляла около миллиарда евро. Клаудио многие месяцы подряд уламывал инвесторов, и в общем это было большое достижение, поскольку оно укрепляло его профессиональную репутацию, и теперь ему могли довериться еще более гигантские фонды. «Поздравляю», — сказала я. «Поэтому я и решил взять выходной, хотел с вами отпраздновать». Я попробовала улыбнуться. «Выпьем?» Только этого мне не хватало. Я боялась, что моя кожа до сих пор источает запах нашего с Хосе Куаутемоком утреннего нектара, а Клаудио явно рассчитывал на романтическую ночь на волне успеха.

«Я только приму душ», — сказала я. Мне нужно было стереть любые следы запаха Хосе Куаутемока. Обычно мы не закрывали ванные на щеколду. Просто была договоренность, что мы не заходим в ванную друг к другу ни при каких обстоятельствах, но в тот вечер я не хотела рисковать и заперлась. Вдруг он увидит меня голой, а у меня на попе отпечатались пятерни Хосе Куаутемока или на груди остались засосы. Пока нагревалась вода в душе, я внимательно осмотрела себя в зеркале, спереди и сзади. Никаких синяков или других следов.

Я залезла в душ. Докрасна растерлась мочалкой. Хорошенько отмылась от любых возможных капель спермы Хосе Куаутемока. Закрыла глаза и подставила лицо под струю горячей воды. Зачем я посвятила столько людей в то, что должно оставаться строжайшей тайной? Зачем сдуру разболтала все Хулиану, Педро, а потом еще и Эктору? Если я и дальше буду, как говорила моя бабушка, языком молоть, слухи скоро дойдут до Клаудио и детей. Нужно быть осторожнее, в тысячу раз осторожнее.

Клаудио постучал в дверь: «Дорогая, ты чего так долго?» — «Иду!» — крикнула я. Я вышла из душа и завернулась в банный халат. Открыла дверь. Клаудио, тоже в халате, сидел на кровати. Он разлил шампанское в два бокала баварского хрусталя, которые его бабушка с дедушкой подарили нам на свадьбу. Мы ими пользовались только по особым случаям. Он поднял бокал мне навстречу: «За тебя!» Я села рядом, и мы чокнулись. «И за тебя. Я очень тобой горжусь». Он рассказал, какая у него была одиссея с этой сделкой, сколько звонков, сколько совещаний и как волнительно было сегодня завершить ее, чуть ли не крупнейшую в его сегменте финансов. Я восхищалась его работоспособностью и упорством, потому что знала, насколько это были сложные переговоры и каким терпением и силой убеждения нужно было обладать, чтобы успешно довести их до конца.

Рассказав мне о своих приключениях, он вдруг спросил: «Что там такого, в этой тюрьме, что ты туда ездишь, как на работу?» Мне показалось, у меня на лице нарисован подробный маршрут моих поездок по Истапалапе и, хуже того, подробный путь, приведший меня сегодня в комнату для супружеских свиданий. «Мне интересны истории заключенных. Я даже думаю, они мне пригодятся для новых постановок», — я постаралась, чтобы это прозвучало как можно убедительнее. «Ни на кого там случайно не запала?» Одно из безусловных достоинств Клаудио заключалось в абсолютном отсутствии ревности и собственничества, но, видимо, сейчас я всем своим видом говорила: «Да, запала. Еще как запала, он сводит меня с ума, и я недавно занималась с ним любовью». Пытаясь сохранять спокойствие, я отпустила самое снисходительное замечание, которое только смогла придумать: «Ну, можешь сам съездить взглянуть на них. Они далеко не красавцы… — и вовремя заткнула себе рот, прежде чем сказать нечто глубоко уничижительное и пропитанное классовой дискриминацией: — …мелкие, чернявые и конченые». Подсознание, вскормленное социальными предрассудками, всегда готово нас предать. «Насколько я знаю, там сидит Мартин Молина, а уж его уродом не назовешь…» — заметил Клаудио. Я воззрилась на него в притворном удивлении: «Во-первых, ни разу его там не видела. Во-вторых, не люблю сериальных актеришек. В-третьих, конфетка леденистая'—не мой тип». — «А какой твой тип?» — коварно спросил Клаудио. «Ты — мой тип. И только ты». Он улыбнулся: «Вот это я и хотел услышать». Он отпил шампанского и придвинулся ко мне. Мысленно я повторяла: «Только бы не поцеловал, только бы не поцеловал, только бы не поцеловал…»

Сто подтягиваний, сто отжиманий, сто на пресс, сто приседаний и час бега вокруг футбольного поля. «Спарта—Афины», — учил отец. Мозг — мышцы. «Когда аргументы в разговоре закончатся, можно будет прибегнуть к физической силе». Хосе Куаутемок собирался тренироваться до конца жизни, невзирая на пожизненное заключение. Как эти долбаные львы, которые в зоопарке не перестают мотаться туда-сюда по милипиздрич-ной клетке. Зверь борется за то, чтобы остаться зверем.

Вместе с ядом любви Марина напоила его ядом побега. Побег из любви. Наихудший вариант для простого смертного под круглосуточной охраной в тюряге с шестиметровыми внешними стенами, увенчанными колючей проволокой, с собаками, натасканными на беглых, и снайперами на вышках. Змеиный яд вперемешку со скорпионьим и с цианидом.

Вот для этого и нужно качаться. Ему хватит сил забраться